— Нет у
меня еды, — пробурчал Олеандр. — В кладовую надо топать.
— У-у-у! —
донесся из-под стола рев раненого зверя. — У меня с утра крохи во
рту не было!
— Рубин в
лекарнях, — поведала Драцена. Она вся как-то скукожилась, прижимая
ладонь к боку. — У Сапфира, полагаю.
Как
выяснилось, залатывая её рану, целители сплоховали. Олеандру ничего
не оставалось, кроме как переналожить швы. Стоило отдать Драцене
должное, лежа на подушках с оголенным животом и краснея до завитков
ушей, она смотрела исключительно в потолок, премного помогая его
рукам сохранять прямоту. Края раны медленно, но верно смыкались в
невзрачную полоску. Стежки выходили на удивления ладные, узелки
стягивались на равном расстоянии.
— А купцы к
нам не заглядывали? — спросил Олеандр излишне резко, будто не
принял бы отрицательный ответ.
— Лимнад
один наведался, — Драцена почесала щеку. — Вы что-то заказывали у
него? Я могла бы забрать.
— Нет, не
так. — Олеандру потребовалось мгновение, чтобы вернуться к
раздумьям о сущности Эсфирь. — Мне нужен перечень существ.
Настолько полный, насколько это возможно.
— Книга?
Так у вас же много книг…
— Наши
фолианты я знаю наизусть. Таких созданий там не… — Олеандр осёкся и
тихо продолжил: — … нет там нужных мне сведений.
— Хорошо, я
передам ему ваш заказ, — вымолвила Драцена.
—
Аспарагусу ни слова. — Олеандр приложил ко шву смоченную в
обеззараживающем растворе ткань.
—
Поняла.
Никаких
разговоров о выродках и судных листах. Услаждая слух, из соседней
комнаты лились ноты гитарного перебора — не сыскав дела для зубов,
Зеф сыскал дело для пальцев. Порой он бухтел себе под нос, что путь
к сердцу дриада лежит через желудок. Мол, вместо того чтобы
размахивать мечами, Драцене следовало бы научиться готовить —
глядишь, и суженые на запах сбегутся. Ответом ему стало недовольное
сопение. И слова о четвертом и пятом ребре, между которыми
пролегает истинная дорога к сердцу мужчины.
Говорят,
существам трудно осознать значимость мгновения, покуда оно не
превратится в воспоминание.
Сущий бред!
Приятели вдохнули в выцветший мир Олеандра красок. И он
прочувствовал этот миг каждой частичкой плоти и разума — окунулся в
него, как в горячую купель.
Жаль,
пришлось отвлечься.
Порыв
ветра, напоенный духами, ворвался в дом через распахнутую дверь и
выдул приютившееся там тепло.