— М-мы
знакомы? — вырвалось изо рта, когда она совладала с окаменевшим
языком и отдышалась.
— Мое имя
Каладиум, — промурлыкал дриад. — И так уж вышло, мне есть что вам
предложить. Выслушаете?
Эсфирь
моргнула, вслушиваясь в отголоски покалываний, разбежавшихся по
телу. Разум пробудился, приказывая улетать. Но вместе с ним
оживилась и память, шепнувшая: «Мрак не вернулся».
—
К-ко-конечно. — Эсфирь переступила с ноги на ногу.
Каладиум
позволил застывшей улыбке сделаться шире. Хотя, казалось бы, куда
шире? Его губы и так растянулись до ушей — чудо, что еще не
лопнули. А ряд белоснежных зубов столь отчетливо выделился на
злато-бронзовой коже, что казался чуждым, наспех
прилепленным.
— Одной
ночью я прогуливался у Морионовых скал, — возвестил он тоном, какой
может позволить себе существо, привыкшее повелевать. — Моя подруга
протянула вам руку помощи. Припоминаете?
Ох! Сердце
Эсфирь ударилось о ребра. Ноги вмерзли в стылую землю, язык
задеревенел. И единственное, что она смогла сделать —
кивнуть.
— Дивно, —
пропел Каладиум.
— Вы
убежали! — взвизгнула Эсфирь, обретя дар речи. — Я хотела
поблагодарить вас и…
—
Погодите-ка. — Дриад приложил указательный палец ко рту, заставляя
ее прикусить язык.
Завитки его
ушей распрямились. Взор помрачнел и теперь еще хуже сочетался с
радушной улыбкой — лучше в петле удавиться, чем повернуться спиной
к тому, кто так смотрит. Каладиум вскочил на валун и огляделся с
таким видом, будто отовсюду ждал нападения.
Странно.
Вокруг не виделось ни души. А слух тревожили лишь плеск ручья и
свист ветра.
Но вдруг за
темнеющими вдали растениями прошмыгнула тень. Эсфирь тряхнула
головой. Решила, что привиделось. И в тот же миг сумрак вспорол
рев, пробирающий до костей. За ним подтянулся еще один, еще и
еще.
Крики
летели от Морионовых скал, черными крыльями застывших между лесом и
курганами.
Рука
Каладиума юркнула под складки плаща. Вытащила оттуда целиком
позолоченный кинжал, заточенный столь усердно, что лезвие могло бы
померяться толщиной с лепестком цветка. Со звуком, похожим на
свист, клинок взлетел. Кувыркнулся. И снова прилип к смуглой
ладони.
Эсфирь
хотела спросить, кто кричал, как осознание пробило головушку
разрядом молнии. На радостях она даже подпрыгнула — и копна
завитушек подпрыгнула вместе с ней.
Крик
донесся издалека. Но ей уже не единожды приходилось слышать его из
пасти хина.