Нет! Эсфирь
с Каладиумом не по пути. Лишь сейчас она поняла, какую глупость
совершила бы, поддавшись на сладкие уговоры. Желание выразить его
подруге признательность не шло ни в какое сравнение с жаждой жить,
отыскать родителей и вернуть память.
— Я не
пойду с вами, — Эсфирь вжала голову в плечи. — Пожалуйста,
передайте вашей подруге мою благодарность.
Порыв ветра
хлестко ударил по черному плащу. Ткань раздулась. Взвихрилась перед
Каладиумом крылом, скрывая лицо — всего на миг, после чего на мир
воззрело иное создание. Само собой, дриад не перестал быть дриадом.
Просто скинул маску напускного добродушия и сейчас походил на
хищника, чья добыча отказывалась добровольно лезть в
пасть.
— Уверены?
— Он шел к Эсфирь и жестко, рвано, шаг за шагом выплевывал слова в
такт шороху сапог. — Быть может, вы передумаете, ежели узнаете, что
обвал с Морионовых Скал сошел неспроста, м? Эти скалы заколдованы.
Их защиту сложно перебить. Сложно, но можно. Чарами.
— Что?! —
Эсфирь не хотела повышать голос, но тот ее желаний явно не
разделял: уж слишком велико было потрясение. — Хотите сказать, меня
завалили? Зачем? Желали убить?
— О, ради
Богов, девочка! — шипел Каладиум, прокатывая лезвие по тыльной
стороне ладони. — Ну какая же вы тупая! Истинно, вас желали убить.
Ужель это вас изумляет? Привыкайте. Лишь заурядных существ не
пытаются убить, а двукровные к таким не относятся.
—
Кто?!
— Полагаю,
Антуриум. Отец Олеандра.
Истомленный
разум Эсфирь переваривал услышанное медленно. А когда перемолол,
одну его половину растревожили думы, сколько еще раз ее
вознамерятся лишить жизни, в то время как другую опутал горячий,
клубящийся ядовитыми парами сгусток гнева.
Убийцы!
Кругом сплошные убийцы и обманщики!
Она
теребила браслет, щелкала застежку туда-сюда. Шорох чужих сапог
растаял в воздухе. Ноздри наполнил запах цветов — удушающий, словно
неподалеку разбилась склянка с духами. Эсфирь подняла голову.
Каладиум стоял на расстоянии двух-трех локтей и не сводил с нее
горящего взгляда. Она чувствовала себя мышью, угодившей под чары
змеиного властелина.
Неловкие
пальцы сломали замок-колечко. Браслет упал на траву. Эсфирь
надумала его поднять, как внутрь лавовым потоком хлынули силы.
Чудилось, они пульсируют в унисон с сердцем. Расплываются по крови
и вспрыскивают доселе неизведанный, но такой упоительный яд
неодолимости.