— Где ты
был? — И колесики разума завертелись, переваривая слышимое. — Зачем
шею перемотал?
Расти у
Фрезии вместо волос ядовитые змеи, спина Олеандра уже послужила бы
им мишенью.
— Не за
тем, о чём ты подумала.
Он
зачерпнул водицы. И холодные струйки, коснувшись лица, расползлись
по коже, смывая усталость. Он выдохнул и обернулся. Моргнул раз,
второй. И наконец рассмотрел суженую.
Она стояла
у низкого, оцепленного подушками, столика и глядела на Олеандра
тяжело, исподлобья. Её рыжие волосы горели огнём. Заплетённые в два
колоска, толстые косицы пристроились на оголённых плечах.
Расширившиеся зрачки поглотили сирень глаз, украшающих маленькое
личико-сердце.
Невольно
Олеандр сравнил Фрезию и Эсфирь. Сравнил чувства, которые вызывали
у него две такие разные девушки. Красотой первая с лихвой затмевала
вторую, похожую на воплощение ночного кошмара.
Но Фрез не
будоражила воображение. Олеандр знал её от и до, мог фразы за неё
заканчивать и предсказывать поведение. Эсфирь же он совсем не знал,
но она порождала море вопросов. Окутанная туманом загадочности, так
и просила её разгадать — будто вызов бросала.
— Молчишь?
— голос Фрезии сочился отравой. Щеки раскраснелись, будто ветром
обожжённые. — Ты возвратился под утро, и я…
—
Рассудила, что я с кем-то греху предавался? — докончил Олеандр. —
Мне ведь больше заняться нечем.
Мгновение
они хранили молчание, разделенные пропастью значительного
непонимания.
— Не хочешь
по-хорошему, значит? — Фрез наморщила нос, словно под боком свалили
гниль.
— Я не
забавлялся с дриадами.
— Лилия и
Сумах тоже вернулись по утро…
—
И?..
— …и ежели
ты не сознаешься, — выкрикнула Фрезия едко, не слишком заботясь о
тяжести брошенных слов, — все узнают, кем была твоя мать. Распутной
девкой! Блудницей! Шлюхой, которая…
Она перешла
черту. Покусилась на святое, и Олеандр не выдержал. Вытолкал её за
дверь и задвинул щеколду.
***
Возможно,
есть в мире существа, несовместимые друг с другом от рождения.
Казалось бы, Олеандр и Фрезия во многом схожи. Излишне порывистые,
но уязвимые. Излишне напористые, а на деле неуверенные в себе и
своих силах. Казалось бы, они чуть ли не слиться должны в единое
целое.
Да вот беда
— глядят в разные стороны.
Отец же
всегда твердил Олеандру, что схожесть нравов вторична. Сравнивал
жизнь и быт с Фрез с ураганом. Внушал, что брак с ней —
непоправимая ошибка, жертва разумом в угоду чувствам.