Но!.. Что
тут скажешь, Олеандру тогда и шестнадцати не стукнуло. Правильно
говорят, красота женщины — стальной капкан. Ступишь — и он
сомкнется, издерёшься в кровь, пока высвободишься.
Фрез
выросла. Похорошела и распустила лепестки, превратившись в
прелестный цветок. Мужчины жаждали обладать ею, женщины — походить
на неё.
Некогда её
очарование и Олеандра не обошло стороной. Окутало. Застлало взор. И
привело к Каладиуму, её отцу, с просьбой о скреплении помолвки.
Тогда Олеандр и помыслить страшился, что кто-то опередит его, и
желанная дриада окажется в чужом саду.
Почему он
не послушал отца? Почему не внял предостережениям? Как Олеандру
находиться с ней рядом, ежели он боится каждого её слова? В прошлом
он доверился ей, поделился болью, рассказал о матери.
А ныне Фрез
просто взяла и снизошла до подлого приёма. Использовала полученные
сведения против будущего супруга.
Чудилось,
век Олеандр стоял, не шевелясь.
Потом была
пробежка на веранду к многоэтажной полке с бутылками. Потом он
топил в вине горе. Только бы забыться! Только бы не думать об
ошибке, которую он совершил, скрепив помолвку.
Миг, когда
лоб встретился со столом, он прозевал. Тьма без сновидений
поглотила сознание и развеялась лишь поутру.
Прокравшаяся сквозь приоткрытые ставни пыльца оседала
искрящимися крупинками. Луч солнца обжёг лицо. И Олеандр
зажмурился, прогоняя сонливость. Отлип от стола.
Трапезная
расплывалась перед глазами кляксами — все равно что картина,
нарисованная детенышем.
Пару раз
Олеандр проваливался в небытие. Думал, опять увязнет во сне. Но
когда до хижины долетели обрывки беседы за окном, глаза
распахнулись самовольно. Завитки ушей развернулись, обостряя
слух.
— Слушай,
малец, — шипел кто-то отдаленно знакомый. Рубин? — Отвял бы ты уже,
ну! Такой ты напористый, жуть берёт!
— В который
раз спрашиваю, — прокричал Юкка. — Кто вы? Вломились в поселение
и…
— Стало
быть, у вас тут перед всеми врата распахивают? — отозвался все тот
же шепелявый голос. — Головой подумай! Хранители меня пропустили.
Остальное тебя не касается, усёк?
— Я отвечаю
за безопасность!
— Не смеши!
Тебе в куличики играть полагается. О клинок, небось,
спотыкаешься.
Точно
Рубин!
Дело пахло
жареным. Поэтому Олеандр, спотыкаясь, ринулся к ближайшему окну и
вцепился в подоконник.
— Все в
порядке, Юкка! — прокричал он в приоткрытые створки, силясь придать
голосу твердость. Вышло из рук вон плохо — язык одеревенел и едва
шевелился. — Я впущу его!