— Эй, вы
тут? — Зов явно раздавался из пещеры, которую перекрыли
булыжники.
— Судя по
голосу, девица, — заключил обожатель дриады тоном, каким баловни
судьбы сетуют на ранние пробуждения. — Навряд ли из наших. В
Барклей мало дурных гулять по ночам у скал. Но любопытно иное.
Хм-м… Её убить хотели? Ежели заточена она, кто её заточил? На
кой?
И правда.
Немногим известно — обвалов и осыпей в Морионовых скалах не
бывает.
—
Обожди-ка… — Набрав в грудь воздуха, дриада крикнула: — Вас
завалило? Слышите меня?
—
О-о-окх-кх… — на радостях пленница поперхнулась, но довольно быстро
обрела дар речи: — Я… Нет… Не завалило, но тут много камней. Могло
завалить. Думаю, мне повезло.
— Кто вы? —
спросила дриада.
—
Эсфирь.
— Это ваше
имя. А сущность?
— Что такое
сущность?
Двое
переглянулись. Дриада приподняла бровь — головой Эсфирь ударилась,
может?
— Не ложь,
не блажь, — бросил подельник. — Выражается бездумно, выдает первое,
что на уме зародилось.
— Так мы с
ней не поговорим, — выдала дриада. — Я едва её слышу. Эсфирь — в
переводе с древнего…
—
Звезда.
— Может
быть, она плеяда?
— Плеяда у
Барклей? — Спутник дриады переломил палочку, которой до сих пор
поигрывал. — Сомнительно.
—
Вырожденка? Тогда понятно, почему её убить хотели.
— Желаешь
вызволить? Вызволяй, беседуй. Прикончу, ежели что. Только не томи,
порезвее, молю. Опасно мне надолго отлучаться. Мне ещё девчонок
должно в Барклей вести, не запамятовала?
— Отойдите
к дальней стене, Эсфирь! — Восклик дриады прозвенел и растаял в
ночи.
Она
попятилась, оборачиваясь и отступая на хлипкий свет, на участок
почвы, где луна посеребрила траву. Застыла. Снова обернулась,
оценивая деревья, выстроившиеся полукольцом. В них-то она и
выстрелила чарами быстро и прицельно, стараясь не думать о верности
замысленного.
Лозы и
ветви дрогнули. Напоенные жизнью, змеями протянулись к булыжникам.
Скрутили их, опутывая сетями — к счастью, прорех в завалах
хватало.
— За дело!
— Голос дриады огрубел, как и взор, мнилось, застланный морозной
коркой.
Ведомые её
волей, лозы и ветви натянулись и затрещали от напряжения. Рывок
первый, второй — и валуны выскочили, впечатались в траву друг за
другом. Земля загудела. Заходила ходуном, проседая под тяжестью
камней. Чудилось, конца им нет, но брешь разрасталась шире и шире —
еще чуть-чуть, и Эсфирь сумеет выйти на луг.