Крикунья
мелькала за деревьями на расстоянии десяти-пятнадцати шагов. Ходила
туда-сюда, меряла шагами лужайку у Морионовых скал. И белизна её
кожи отчетливо выделялась среди густевших вокруг дыма и
тьмы.
Что за
девчонка? Таких Олеандр не встречал ни в жизни, ни в книгах о
населяющих мир существах. Белые, покрытые перьями, крылья и плавно
изогнутые рога в смоляной шевелюре из вздыбленных
кудряшек.
Она
выглядела так, будто вылезла из погреба, где её поколачивали,
морили голодом и недосыпом. Её кофтенка, оголяющая живот, держалась
больше на честном слове, нежели на зашейных подвязках. Левая
штанина была оторвана до колена. Пояс разболтался, дозволяя порткам
сползти ниже положенного.
— Эй! Где
вы? — кричала она в тот миг, как разум подкинул Олеандру иной
вопрос: «Где треклятый хин?»
Он
перебросил ноги через обломок ветви и соскользнул по лиане вниз.
Спрыгнул на траву и прошёл к лужайке.
— Кто ты? —
вопросил он и вынырнул из-за деревьев.
Крикунья
вздрогнула и обернулась. Моргнула. Окинула его напряженным взором
исподлобья.
Олеандр
поймал её взгляд. И в голове поселился престранный вопрос: «Не
встречались ли они прежде?» Нет. Он определённо не знал эту
девушку. Но от неё веяло знакомым, почти родным теплом. Он будто
давнюю подругу оглядывал, с который они побывали во всех мыслимых и
немыслимых передрягах. Оглядывал, и на уме вертелись дурацкие мысли
о переселении душ, о Судьбе, решившей свести в новой жизни двух
потерявших друг друга соратников.
В один миг
даже показалось, что Олеандр увидел белую нить, которая протянулась
к нему от крикуньи.
Что за
ерунда? Он встряхнулся, прогоняя наваждение.
— Я Эсфирь.
— Её ответ повторило скальное эхо. — Вы уже спрашивали.
Спрашивал?
Похоже, она его с кем-то спутала. Хотя он слабо представлял, где
она ухитрилась встретить другого такого полудурка, надумавшего
прогуляться ночью у Морионовых скал.
— Ничего я
у тебя не спрашивал, — пробурчал Олеандр. — Я впервые тебя
вижу.
В глазах
Эсфирь — черных, великоватых для тощего лица — промелькнула тень
недоумения.
Олеандр
хотел спросить, что её изумило, но отвлёкся, заинтересованный
беспорядком. Прокрутился вокруг себя, щурясь и осматривая
лужайку.
Деревья и
кустарники обступали её полукругом и примыкали к чёрным скалам. У
их подножия темнел проход в пещеру, возле и внутри которой
громоздились расколотые камни. Некоторые едва ли не до верхушек
деревьев достигали. Часть осколков опутывали потрепанные лозы.
Огрызки лиан валялись на земле, тянулись к стволам, цеплялись за
них, овивали.