Одно
радовало — дождь в лесу почти не ощущался. О нём смело можно было
бы позабыть, ежели бы слух не тревожила скорбная дробь, отбиваемая
холодными каплями по кронам. Листва-крыша надежно укрывала от
ливня. Кое-где в редких просветах виделись его косые строчки,
разрезавшие воздух, подсвеченные лунным сиянием — призрачным и
манящим.
Не раз
Эсфирь и зверёк прятались— то в огромные листья-одеяла
заворачивались, то в ямы прыгали. Повезло. Никому не попались.
Казалось, зверь точно знал, какие пути безопасны, а какие нет. И
чем дальше они пробирались, тем реже слух улавливал подозрительные
шорохи, тем реже глаза обращались к зеленоватым вспышкам чар
вдали.
И все же
кое-что не давало Эсфирь покоя. Мысль, что лес разумен, не желала
улетучиваться, подогретая страхом. Ну правда! Прутья некоторых
кустарников покачивались и извивались, хотя ветра у земли не
гуляли. А когда она вынырнула на умытую ливнем просеку, бутоны на
деревьях распустились и, почудилось, уставились на неё во все
лепестки.
— Думаешь,
они следят за нами? — озвучила Эсфирь свою самую страшную
догадку.
Зверёк с
добродушными видом задергал рожками. Запрыгнул на поросший мхом
валун. Уселся на него, крутя усатой мордой и словно кого-то
высматривая.
Глаза у
него, конечно, такие… Всем глазам глаза! Большие и голубые, как
небесная гладь. Но кого он ищет? Зачем?
Вокруг не
ютилось и души, не считая странных, даже очень странных
цветов-надзирателей.
И… Эсфирь
показалось? Или вон тот стебелёк и правда приветственно помахал ей
листком?
Страх
какой, а!
— Ох! — Она
упала у валуна и похлопала себя по щекам, пытаясь собраться с
силами.
Ноги
гудели. Отказывались идти на поводу у здравого смысла, который
велел выбираться из леса. И поскорее. Неважно куда, лишь бы куда
подальше. Подальше от Аспарагуса.
Эсфирь
вздохнула. Губы еще горели от поцелуев. Там, в хижине, она
натворила дел. Забыла погасить чары очарования, а потом и вовсе
подалась навстречу сладкому чувству, ласковым перышком
завертевшемуся в груди. Подалась — и чуть не прозевала смерть. Еще
немного, и Рубин откинул бы рога. Их у него, разумеется, нет, но
что еще должно откидывать существам, помимо рогов? Разве рога
подходят для откидывания не лучше всего?
Что за
дурацкие мысли? Эсфирь мотнула головой, разбрызгивая осевшую на
кудряшках влагу. И едва не подпрыгнула от испуга — гром сотряс
землю, на долю мгновения небо разрезала молния.