— Так и будет, — заверила Берниба. —
Согласишься ли ты дать нам время обсудить твою волю, пока послание
достигнет Владыки, господин мой царевич?
Хэфер ответил ей долгим взглядом, не
желая отступать. И тогда Верховная Жрица тихо добавила:
— Тебе ведь тоже нужно время —
обдумать то, о чём мы говорили, господин, принять решение.
Тэра видела, что эти слова колдовским
образом изменили что-то в нём, окончательно вывели из состояния той
обострённой ярости, в которой он пребывал. Во взгляде, хоть и
оставшемся решительным, что-то словно потухло.
— Прикажи принести писчие
принадлежности, — твёрдо сказал царевич. — И пока я пишу — выбери
гонцов, не откладывая.
— Будет исполнено, — со спокойным
достоинством ответила Верховная Жрица, чуть склоняя голову, и
направилась к дверям.
Попутно она жестом велела остальным
расходиться. Хэфер скрестил руки на груди, ожидая. Старейшины
покинули зал в абсолютном молчании, ничего не обсуждая и не задавая
вопросов. Некоторые из них опасливо оглядывались, точно оставляли
за спиной угрозу.
Тэра тоже не стала ничего спрашивать
— возможность поговорить спокойно им ещё представится. Вместо этого
девушка подошла к царевичу и коснулась его плеча, давая понять, что
она рядом. Мышцы его были напряжены. Он удерживал внутри
что-то, несколько минут назад готовое разорвать
присутствовавших здесь Ануират.
«Неужели даже в храме Ануи Сила
Сатеха подвластна тебе?..» — думала Тэра.
«Тогда, в ночь посвящения, Он… Он
говорил, что мне может не понравиться, каким я стану. Я не могу не
возвращаться к одной мысли. Всё это время я продолжаю думать: что
если и тебе?..» — вспомнила она его слова у реки, когда Хэфер
только пришёл в себя после боя и так напугавшего её забытья.
Тэра вспомнила и лица разбойников,
оплавленные пламенем, защитившим её. С каждым днём Сила, жившая в
Хэфере, меняла его под себя. Тэра не забывала об этом ни на миг. Но
он оставался собой — тем, кого она нашла среди теней и вернула на
Берег Живых. Тем, кто стал своим в её родной общине. Тем, кто
похитил её сердце даже быстрее, чем она успела понять это.
Её Хэфером.
Через некоторое время Берниба
вернулась — одна. Она разложила листы бумажного тростника и писчие
принадлежности на единственном столе у стены и отошла:
— Твои распоряжения исполнены,
господин мой царевич. Два наших воина направятся в Кассар сегодня
же.