Охотник упрямо вскинул голову и
оскалился. Изумрудные глаза полыхнули ненавистью.
— Псов я не трону, если ответишь.
Слово жреца.
Рык заклокотал глубоко в горле
Ануират, формируясь в едва разборчивые слова:
— Тебе не добраться до него, Сатехова
тварь. Старейшины... не отпустят его...
— Стало быть, жив, — Колдун
удовлетворённо кивнул.
Собрав остатки сил, Ануират бросился
на него. Миг — и мощные челюсти сомкнутся на горле...
Но буря оказалась быстрее и заживо
похоронила охотника под толщей песка. Колдун с сожалением качнул
головой и двинулся прочь. Ветер постепенно унимался, и песок опадал
за ним, заметая след.
Через некоторое время, уже покинув
границу владений Ануират, он услышал издалека тоскливый вой.
Вернувшиеся псы оплакивали своего соратника.
***
Верховным Жрецом Ваэссира в Таур-Дуат
во все времена был Император — тот, кто вмещал и воплощал в себе
Силу божественного предка. Этот титул закреплялся за каждым
Владыкой сразу же после прохождения ритуала призыва Силы и
последующего восхождения на трон. Но на Императоре лежало слишком
много задач, чтобы он мог заниматься делами храмов Ваэссира в той
мере, в которой занимались культами своих Божеств другие жрецы. И
потому издревле в культе Ваэссира существовал титул Первого Жреца,
наместника Владыки в храмах, носитель которого исполнял те же
задачи, что и Верховные Жрецы Империи, посвятившие свою жизнь
другим Богам. Власть Первых Жрецов Ваэссира была велика и в
некоторых аспектах жизни Империи почти приравнивалась к власти
самого Императора, подобно тому, как наместники правителя властвуют
над вверенной им вотчиной после назначения Владыкой.
Ныне титул этот вот уже пятнадцатый
год носил мудрый Хенемсу, и был он примерно десятью годами моложе
Хатепера. Но даже не Хенемсу предстояло провести таинство. Секенэф
заявил, что проведёт ритуал возвращения брата в род лично, при двух
необходимых свидетелях, жрецах Ваэссира высшей ступени посвящения —
самого Хенемсу и любого по его выбору.
Стихией Первого Эмхет была сияющая
чистота небес, ясный свет животворящего солнца. И хотя тёмные
крылья ночи лучше оберегают всякую тайну, верным временем столь
важного ритуала стал час, когда Ладья Амна уже воссияла на
горизонте, и небесный огонь набрал свою силу. Все свои дела этого
дня Император отложил, безраздельно посвятив своё внимание тому,
чему предстояло свершиться. Хатепер не мог не отметить этот шаг,
всю важность момента. В конце концов, тайным желанием Секенэфа все
эти годы оставалось, чтобы брат никогда не покидал прямую ветвь. А
душой Хатепер никогда и не покидал. Всем собой он был и оставался
Эмхет прямой ветви, и Ваэссир никогда не лишал его всей полноты
Своего благословения. Но в глазах других акт возвращения станет
важнейшей вехой нынешних событий, дарующей такое необходимое нынче
народу чувство надёжности и защищённости. Сегодня, когда Хатепер
выйдет из храма, все узна́ют: случись самое страшное, бремя власти
будет кому подхватить, и руки эти крепки и надёжны, а их мощь
хорошо известна имперской элите.