Осторожно собрав их вместе, Айрин
вернулась на холм, и посадила игрушки на камни под столбами – по
одной на каждый. Так было правильно. Так было нужно.
Фуф и Римус стали по бокам, а Баал
занял центральное место. Айрин не помнила, называли ли родители
братьев по имени, да это и не имело значения. Спроси кто-нибудь
девочку о смысле её действий, она не смогла бы ответить. Она делала
то, что казалось ей верным, а отчего и почему – это
неважно.
Вернувшись, Айрин вооружилась топором
и нарубила дров, затем принесла воды в дом, и лишь затем девочка
отправилась к тайнику.
Солнце уже клонилось к вершинам
деревьев, когда Айрин достигла Змеевых Пастей. У неё не было ни
подходящего снаряжения, ни подходящей одежды – но идти было
недалеко, хватило и факела. Извилистый проход меж наросших и
вырастающих каменных столбов, поворот – и вот он, нужный камень,
почти не отличающийся от остальных. Встав на колени, девочка
свернула его, как учил отец. Там, в земле, как и шесть лет назад,
сверкали золотые монеты. Аури сгребла их все, сложила в карман, еще
раз проверила, не забыла ли одной, не упустила ли – и поспешила на
воздух. Лишь выйдя на свет, она достала монеты и посчитала
их.
Сорок шесть. Там было сорок шесть
золотых монет – огромные деньги для человека третьей ступени, но
всё ещё недостаточные, чтобы обеспечить спокойное будущее ему и его
семье.
Вернувшись в дом, Айрин разожгла огонь
в печи, поужинала взятой с фермы едой, и, усевшись в кресло, вновь
погрузилась в воспоминания. В какой-то момент она вспомнила про
отцовский сундук и с трудом вытащила его из-под кровати. Раскрыв
его, она прикусила губу, чтобы не расплакаться. В сундуке хранилось
множество инструментов и вещей из прошлого, но больше всего девушку
поразили те, что лежали на самом верху – её старая медицинская
сумка, её первые дротики и сломанное копьё. Аури, чувствуя, как
колотится у неё сердце, резко захлопнула крышку и задвинула сундук,
боясь, что не вынесет переживаний. После чего погасила огонь и,
расстелив плащ на деревянной кровати, уснула.
Каждую ночь девочка, заснув, видела
один и тот же сон. Она стояла в темноте, возле человека в
окровавленных одеждах. Сгорбленный, жалкий, он сидел на земле,
тихонько раскачиваясь и жалобно причитая. Стоило Айрин
шевельнуться, как человек, плача и с трудом перебирая руками по
земле, поворачивался к ней. Он поднимал своё залитое кровью и
слезами лицо, и Аури узнавала его, хотя и видела прежде всего
мгновение. Бандит Ерозы из ночной битвы. Айрин проткнула ему
поясницу, когда он готовился убить солдата, и побежала дальше, даже
не увидев его смерть. А теперь он, с гримасой боли и отчаяния,
снова и снова являлся ей, умоляя о помощи.