И на этом «ну-ка» земля под ногами Демьяна вдруг взбрыкнула,
выгнулась кочкой и толкнула его под пятки, да так, что знаток
полетел головой прямо в пруд. На поверхности вдруг появилось
облепленное ряской лицо, да все какое-то невыразительное, гладкое,
что обмылок — только глазища чернеют. Перепончатые лапы уже
обвивались вокруг Демьяновой спины, когда выбившийся из-под ворота
крестик легонько стукнул фараонку в лоб. Та закричала так, что
Полкан аж завыл, рухнул оземь и уши лапами прикрыл, а у Демьяна
заныли зубы. Шлепнулся он лицом в воду, распугав лягушек, вдоволь
наелся комариной икры; а фараонка меж тем отползла подальше и с
опаской выглядывала из воды — так что видно было лишь заросшие —
без дырок — ноздри.
— Да не.. Тьфу, какая гадость… Да не ссы ты, говорю ж —
побалакать пришел. А ну плыви сюды.
Водная нежить осталась на почтительном расстоянии, но все же
выползла из воды, залезла на мельничное колесо. Полупрозрачная кожа
была облеплена жуками-плывунцами, водорослями и ряской; в длинных
бледно-зеленых зеленых волосах запутался рачок, по левому глазу
фараонки медленно ползла улитка. Тварь недовольно потирала лоб —
там, где кожи коснулся крестик, кожа разошлась и оплавилась до
самой кости.
— А ты не гляди на меня волком. Сама на меня полезла. Як говорят
комиссары, тебя бы за такие дела за шкирку и к стенке…
— Все равно в омут одна дорога, все одно — всех утоплю…
— Эх, дура ты дура, Нинка. Все на немчуру охотишься? Так нема
их, прогнали уж давно, а якие есть — сгнили поди.
— Есть, чую я, есть, всех здесь сложу, всех на дно утащу…
Демьян махнул рукой. Объяснять что-то нежити — дело гиблое и
пустое. Эти в своем мире-времени живут, свои страхи да кошмары
вокруг видят. В башке у этой фараонки еще небось горящие дома, рев
мотоциклов, стрекот пулеметов и хохот немцев, что тащат молодую
девку к пруду: поглумиться — и на дно. Только оттого Демьян ее еще
и не упокоил — жалко было дуру мертвую, что и пожить-то не успела.
Помнил он костлявую девчушку с русой косой, как та за все за
мальчишками бегала и обижалась, если ее в игру не брали. Когда
немцы пришли — Демьян в леса партизанить ушел, а как вернулся —
пол-деревни сгубили, до сих пор вон аукается.
— А что, Нинка, много ль немцев на дно стаскала? Вот, скажем, на
этой неделе?