С одной стороны, я испытывал
огромное желание проголосовать за казнь. Причём хотелось не столько
отомстить за три попытки меня убить, сколько гарантировать, чтобы
не было четвёртой. Но с другой — отец проголосовал против. Значит,
как минимум этот вариант стоило рассмотреть. Тем более, меня никто
не торопил — и бабушка, и отец понимали, что в восемнадцать лет не
так-то просто принять такое решение.
Конечно же, я очень злился на
маминого брата. Но самым интересным в этой ситуации было то, что я
злился на него не столько за сами покушения, сколько за то, что он
чуть не сорвал мою встречу с отцом. Покушения уже были в прошлом, и
не то чтобы я их простил дяде Володе, но после моих приключений в
Польше, эти покушения не казались чем-то совсем уж из ряда вон
выходящим. Опасность давно уже стала частью моей жизни, нравилось
мне это или нет, и спорить с этим фактом было глупо.
А вот то, что дядя мог серьёзно
осложнить проведение спецоперации по спасению ребят, я не был готов
ни простить, ни забыть. Потому что я, как ни крути, был жив и
находился на свободе, а ребят надо было спасать. И если бы не
помощь бабушки, то шансы на их спасение сильно бы уменьшились. И
виноват в этом был бы дядя Володя.
И ещё мне было очень неприятно
вспоминать, как он строил из себя заботливого родственника. Я верил
дяде, он казался мне единственным понимающим меня эльфом из всей
взрослой родни, а на самом деле он всего лишь выполнял поручения
бабушки Кати. Но стоило признать, что большим ударом осознание
этого факта для меня не явилось, так как все негативные эмоции от
этого перекрывались добрым и заботливым отношением ко мне бабушки.
Это было неожиданно, удивительно и очень приятно.
Однако не стоило отвлекаться на
посторонние мысли — надо было решать судьбу дяди Володи. Но я не
мог, мне для принятия столь важного решения не хватало
информации.
— Я могу задать ему несколько
вопросов? — спросил я у бабушки.
— Почему бы и нет? — ответила
княгиня Белозерская, а мамин брат состроил такое лицо, будто всю
жизнь мечтал отвечать на мои вопросы.
— Скажите, зачем Вы хотели
убить меня в Новгороде?
— Это была ужасная ошибка, —
ответил дядя.
— Здесь с тобой никто и не
спорит, — перебила Волошина бабушка. — Ты на вопрос
отвечай!
— Я боялся допустить встречи
Романа с Николаем. Та история с хлебом, это тоже была ошибка. Я не
удержался тогда, поступил некрасиво, нехорошо. И я боялся, что если
Николай встретится с кесарем, то это раскроется.