– Давайте поговорим начистоту, –
глухо сказал он. – Да, я понимаю ваше удивление, поэтому позвольте
объясниться. Я не имею ни малейшего отношения к вашей семье. Более
того, я не был знаком с Элизой Этвуд. Когда я приехал в Аерни – она
уже умерла. Поэтому, наверное, мое предложение покажется вам
настоящим сумасшествием, однако… – Лукас так резко нагнулся ко мне,
что я вжалась в спинку кресла, с ужасом глядя в его расширенные от
непонятного возбуждения зрачки. И мужчина зловеще прошептал, словно
гипнотизируя меня своим неподвижным жутким взором: – Откажитесь от
наследства! Уезжайте из Аерни немедленно! Плюньте на вещи и бегите!
Я помогу вам найти карету и обещаю, что отправлю ваш багаж
следом.
– Вы ненормальный! – Увы, это
прозвучало не грозно, а как-то жалко – так сильно дрожал у меня
голос. Я старалась не думать в этот момент о том, что именно Лукас
– мой ближайший сосед. Если этот сумасшедший вздумает напасть на
меня, то никто не придет на помощь. Да что там, никто просто не
услышит моих криков – слишком далеко от основной улицы города
находится этот проклятый дом. Но я кашлянула и продолжила чуть
более уверено, хотя сердце колотилось от страха где-то у меня в
пятках: – Что вы себе позволяете? Элиза Этвуд оставила мне все свое
состояние…
– Должно быть, она вас ненавидела и
желала вашей гибели, – с горькой усмешкой перебил меня Лукас. –
Иначе я не вижу объяснений столь безумному поступку.
– Да хватит меня пугать! – вспылила
я. Сжала кулаки и поднялась из кресла, прежде бросив взгляд на Анну
– не собирается ли она расплакаться при виде чужой ссоры. Но сестра
сидела на удивление спокойно, внимательно слушая наш разговор на
повышенных тонах и меланхолично накручивая на указательный палец
белокурый локон, выбившийся из косы. Я уперла руки в бока и с
вызовом вскинула подбородок, неприязненно смерив наглеца взглядом.
– Вы заявили, что желаете говорить начистоту. Что же, извольте. Но
пока я не услышала от вас ничего полезного или интересного, кроме
каких-то истеричных заявлений о том, что я по совершенно непонятной
причине должна отказаться от наследства и уехать восвояси. С какой
стати, собственно?
В синих глазах Лукаса заметалась
злость. Однако помимо нее я увидела еще и растерянность. Мужчина
явно не ожидал получить от меня отпор. Ну что же, если он считает,
что своей выходкой заставит меня убежать, даже не попытавшись
разобраться в происходящем, – то глубоко ошибается. Мне двадцать
лет, у меня не осталось родных, кроме сестры, от которой отказался
собственный отец, а следовательно, я не имею ни малейшего права
отказываться от щедрого подарка, завещанного прабабушкой.