— Что
скажете, господа?
— Гнилое
дело, — сплюнул сквозь зубы чернявый южанин, похлопывая руками в
перчатках друг о друга, чтобы отогреть озябшие пальцы. — Темнит
человечек. Как бы после работы и по нашу душу кто не
явился.
— Вот и у
меня такое чувство, что уважаемый проводник вкупе с уважаемым
нанимателем определенно что-то недоговаривают, — задумчиво
отозвался капитан. — Знатная дама, одна, только со служанкой,
зимней дорогой и даже без возницы? Странные у них здесь нравы. А
тебе что чуется, друг мой Гуннар?
Второй,
темно-русый и сероглазый, неопределенно повел плечами, вглядываясь
в спины оставшихся у края рощи. Поправил пару пистолетов у пояса,
помолчал еще, обернулся к капитану.
— Мне это
все с самого начала не по нутру было.
— Знаю, —
легко согласился капитан. — Ты у нас рыцарь, с дамами не воюешь. Но
принципы, дружище, на хлеб не положишь и в стакан не нальешь. Если
уж князю Боревскому заблагорассудилось остаться без единокровной
сестры — так тому и быть. Не нас — других найдет.
— Я от
компании не отбиваюсь, — мрачно уронил Гуннар. — Но зря мы за это
дело взялись.
— Не
боись, Гуня, — ухмыльнулся чернявый. — Княгиня тебя не укусит. А
если ручки марать не хочется, так и за долей не тянись
потом.
— Не
потянусь, — брезгливо скривился Гуннар. — Договорились.
—
Рановато вы взялись доли распределять, господа, — холодно улыбнулся
капитан. — Сначала заработайте и унесите. Марвин, за новеньким
присмотри. Силы у него, как у быка, и ума примерно столько же.
Пусть в крови попачкается, ему полезно. Гуннар, на тебе проводник и
наши спины. К саням не суйся, мы там и втроем управимся.
—
Спасибо, Конрад, — ровно отозвался Гуннар, подчеркнуто не замечая
ухмылку чернявого.
— В пекле
угольками сочтемся, — отозвался капитан. — И посматривайте по
сторонам, господа. Места глухие, а работа за такие деньги что-то
слишком проста. Кстати, местный люд поэтично зовет полную луну
волчьим солнышком. Забавное совпадение: у Боревского в гербе как
раз волк…
Он не
договорил, встрепенувшись. Проводник, обернувшись, помахал рукой,
указывая вдаль, на пустую еще дорогу.
* *
*
Редкие
крупные снежинки взлетали с легкой поземкой вверх, кружились в
воздухе и падали на лошадиные спины и гривы, спинку легких
двухместных саней, огромную медвежью полость, укрывающую седоков.
По накатанному снегу сани шли быстро, пара крепких вороных меринов
тянула их без малейшей натуги, играючи. Но возница, полная
сутуловатая женщина в овчинном тулупе и платке, то и дело тревожно
поглядывала то на небо, то, обернувшись, на дорогу. Встряхивала
поводьями, заставляя лошадей прибавить и без того быстрой рыси,
шептала что-то под нос и, наконец, не выдержала: