И лишь на одном рассказе выражение лица препода
изменилось ссосредоточенно-серьезного на удивленное и даже ошарашенное. Он по
нескольку раз перечитывал каждую строчку, словно запоминая. Наконец, улыбнулся
и облегченно выдохнул. Этот лист не
отправился в общую стопку. Валентин сложил его и убрал в нагрудный карман –
туда же, где он хранил свой «Паркер».
Я в буквальном
смысле сжалась в комок и опустила взгляд, мучительно краснея. Удушливая волна
стыда прокатилась по телу и замерла где-то в области бедер. Там было жарко и
влажно. Пульс мой отчаянно бился в виски.
А Валентин
Петрович шел по рядам, ненадолго останавливаясь рядом с каждым студентом.
Задавал уточняющие вопросы, шутил, улыбался.
Ко мне он не
подошел, и я облегченно вздохнула. Лишь бы не угадал, кто это. Или, чего доброго,
не принялся зачитывать вслух. Такого позора мне не выдержать. Все рассказы,
авторов которых он не угадал, лежали отдельно.
— Завтра я
назову остальных! — объявил Валентин. – А на сегодня все свободны.
На негнущихся
ногах я шла к остановке, перебирая в памяти сегодняшний день. И что вдруг на
меня нашло? Впервые захотелось выделиться из общей массы. Удивить так, что
самой стало стыдно. На уроках литературы не пишут таких историй.
Или пишут?
Задумавшись, я
не сразу заметила чернуютонированную «Бэху», следующую за мной вдоль тротуара.
Стоило повернуться, как стекло плавно опустилось, являя улыбающуюся физиономию Валентина
Петровича:
— Привет, Ирина!
Подвезти до дома?
Он запомнил мое
имя?..
Испуганно
оглянувшись по сторонам, я заметила идущих позади девчонок-однокурсниц. У них,
кажется, отвисли челюсти, как я всегда и мечтала.
Поддавшись
искушению, села в авто, и оно резво тронулось вперед, ведомое опытной рукой. В
салоне пахло хвоей и приключениями, которые я, кажется, нашла на свою голову. И
не только голову, но и все остальные части тела.
— Ты удивила
меня, Ирина! — признался Валентин и посмотрел так, что у меня сердце ухнуло в
пятки. — А знаешь что?..
Я вяло кивнула,
не в силах оторвать взгляда от его чувственных губ. Вот бы действительно
оказаться шариковой ручкой и коснуться их хоть на мгновение.
— Я хочу удивить
тебя в ответ, — признался он, склонившись к моему уху. — Как ты на это
смотришь?
Его дыхание
согрело мою кожу, а взгляд опалил своей глубиной и едва сдерживаемой страстью.