В Арденне новости о перемещениях военных флотов принимали
настороженно. Городские власти из выборных управленцев много
суетились и совершали взаимоисключающие движения. Те, кто реально
обладал властью, то есть, деньгами, предпочитали переждать смутный
период и посмотреть, что получится. Делали вид, словно ничего не
происходит. Или ждали, что пираты все равно возьмут свое. Или
просто не желали наступления на их вотчину ходжерских капиталов и
планировали как-то этому помешать. На поклон, кроме недавно
назначенных городских чиновников, никто не спешил. Информацию об
обстановке приходилось черпать из побочных источников. В городе,
помимо множества мелких и нескольких средних, существовала одна
весьма крупная торговая кампания, обеспечивавшая доставку грузов и
рабов в Тарген и Брахид. Было множество мелких банков и ростовых
лавок, но самым большим капиталом обладал банк «Золотой прииск
Хиракона», который, считайся Ардан отдельным государством, по
финансовому влиянию можно было бы назвать государственным. И, к
тому же, на финансовом рынке присутствовало некое паевое общество,
которое занималось всем понемногу – лицензии у него были и на
перевозку грузов, и на «охоту на пиратов», и на добычу золота и
прочих металлов в Двуглавом Хираконе, и на торговлю рабами, и на
страхование торговых рисков, и на перепродажу собственных паев, и
много еще на что. Называлось оно «Арданская Паевая Компания», и на
его печати резвился в волнах беспечный дельфинчик.
Мем внимательно изучил исторические, политические и финансовые
карты города. Выучил по именам и по заслугам всех, кто имел влияние
на любую перестановку сил в любой области. И чувствовал бы себя
вполне уверенно, если бы еще в Столице кирэс Иовис не сказала ему
твердо: «Я поеду». А тесть не навязал в придачу к высокорожденной
супруге еще пару полувзрослых дочек от второй, незнатной жены, –
дескать, в Столице полукровок никто замуж не возьмет, на Севере тем
более, а в Ардане можно попытать счастья. Там всякая, кто из
Таргена – северянка, а кто с приданым – аристократка. Теперь у Мема
болела голова не только за возложенные на него обязанности
арданского префекта, но и за внезапно разросшееся семейство,
которому угнездиться в Арденне оказалось непросто.
Он шел от здания, которое с некоторых пор называлось «дом», в
здание, недавно ставшее «префектурой», и, вместо дел по службе,
обдумывал домашние печали. Что жена за ним увязалась не по любви, а
только чтоб не казаться сплетникам в Столице брошенной сразу после
свадьбы, что она настраивает старшую девчонку, Руту, против него, а
младшая, тринадцатилетняя Мара, ловит каждый его взгляд и при этом
все время подозрительно краснеет. Что арданской прислуге поручать
что-то, связанное с расходами на хозяйство, нельзя, поскольку, даже
если выполнит без финансовых потерь, то все равно не вовремя. Что
жене ходить по делам в сопровождении этой прислуги вообще опасно, –
Иовис не знает города, прислуга совершенно безответственна, а он
как-никак за всех тут отвечает...