Разгоряченные лошади фыркали и встряхивали гривами, но Арабелла не
трогалась с места. Натянув повод, она смотрела в сторону моря.
Проследив за ее взглядом, лорд Джулиан увидел, как из-за мыса один
за другим появляются огромные корабли. Первым шел величественный
флагман ямайской эскадры «Император», а примерно в кабельтове за
ним — хорошо знакомый ему фрегат с алым корпусом, и Уйэд с
неудовольствием припомнил, что корабль Блада носил имя мисс
Бишоп.
— Очень красивое зрелище, не правда ли? — обратился Уйэд к девушке.
— А удел тех, кто на берегу — ждать и надеяться, даже если прошли
все сроки.
Мисс Бишоп удивленно взглянула на него, не понимая, к чему он
клонит. Вздохнув, его светлость меланхолично протянул:
— Вот и мадемуазель д'Ожерон...
Арабелла вздрогнула:
— Что мадемуазель д'Ожерон?
— Должно быть, она будет долго пребывать в неведении, что сталось с
ее женихом...
«Боже мой!» — Арабелла стиснула повод.
Поглощенная собственными переживаниями, она совершенно упустила это
из виду. А Питер — неужели он мог так легко забыть о своей
нареченной? Каковы бы ни были обстоятельства, он связал себя
обещанием. А если именно поэтому он избегает ее?
— Вы расстроены? — обеспокоенно спросил лорд Джулиан. — Право, я не
стремился внушить вам грустные мысли.
— Вовсе нет, — принужденно улыбнулась она. — Мне просто хотелось бы
вернуться в город.
Не дожидаясь ответа, Арабелла развернула свою лошадь и резким
движением послала ее вперед.
***
Блад со стуком закрыл подзорную трубу. От берега их отделяла
примерно треть мили, и у Питера была возможность убедиться, что
всадница в темно-синей амазонке — не кто иная, как Арабелла Бишоп,
а джентльмен, сопровождающий ее, — лорд Уэйд.
— Плохие новости, Питер? — хмыкнул стоящий рядом Волверстон.
Он тоже смотрел на скачущих по берегу всадников, и по хмурому лицу
Блада догадался, кем они были.
С момента принятия капитаном патента старый волк не скрывал своего
дурного настроения. Он категорично отказался менять что-либо в
своей манере одеваться, утверждая, что не состоит на королевской
службе. И в этом он был не одинок. Его взгляды разделяло больше
половины команды — в основном самые отчаянные из корсаров.
Самому Питеру все труднее было сдерживать гнев: ни ему, ни его
людям не давали ни малейшей передышки. К ним относились с
подозрением, проверки следовали одна за другой, и недовольство
зрело уже и среди той части пиратов, которая согласилась с выбором
своего капитана. А теперь еще и эти маневры, которые, по мнению
Блада, не имели особого смысла — но, конечно же, вице-адмиралу
Крофорду было виднее.