— Попал, — сказал Илан. — С тебя хватит. Подожди, наверное.
— Иголкой чувствительность проверь, — раздался от двери голос
доктора Наджеда. — А ты, — обратился Наджед к Илану, — под язык ему
спирта капни, а то он у тебя сейчас на стену полезет розовых
бегемотиков ловить. Что за ересь вы затеяли, господа?
Это говорил человек, который дважды прививал себе проказу, чтобы
изучать ее развитие. К счастью, доктор Наджед был настолько доктор,
что проказа на нем оба раза жить отказалась. Иному трусу достаточно
мимо прокаженного пройти, чтобы заразиться, а доктора Наджеда сама
ленивая смерть в страхе обходила стороной.
Илан поднялся со словами:
— Балуемся пьяным грибом, доктор Наджед.
Гагал одновременно с ним произнес:
— Ставим эксперимент, доктор Наджед.
— Дайте пациентам денег, пусть соглашаются на ваши эксперименты,
зачем друг друга калечить... Работает хотя бы?
Гагал смело взял из коробки снятую Иланом иглу и, слегка
размахнувшись, всадил ее себе в середину ладони.
— Работает! — обрадовался он.
— Эй! Руки береги! — испугался Илан, налил в мерную ложку
спирта, заставил Гагала проглотить и плеснул ему на окровавленную
ладонь. Ущипнул за вторую руку — понять, не срубило ли доктора
Гагала всего и целиком. Нет, не срубило. Чувствительность потеряла
только кисть левой руки.
— Но-но! — обиделся Гагал, обжегшись спиртом. — Ты что сегодня
злой такой!
Илан понял, что с ниторасом переборщил. Работать с ним можно, но
дозы должны быть в разы меньше.
— Готов, — махнул рукой на Гагала доктор Наджед. — Растормозили
экспериментатора — прячьте острые предметы. Пусть за ним последит
кто-нибудь разумный, пока он себе из научного рвения под пьяным
грибом пальцы не оттяпал. А вы, доктор Илан, пойдемте, вы напоили
дежурного врача, у нас с вами серьезный разговор.
Илан запер коробку с иглами в шкаф. В разумные была выбрана Мышь
(«чуть что — мухой лети за помощью»), потому что никого умнее рядом
не случилось. Илан думал, серьезный разговор — значит, он сейчас
получит трепку. Трепать его наверняка было, за что. Потому что
всегда есть, за что. Гагал намекал, что дежурит, просто приемник
закрыт из-за столярных работ.
Вместо трепки Илану вручили долгожданный микроскоп. В дощатом
ящике, набитом стружкой и тончайшей полупрозрачной бумагой,
ишулланский высоконаучный прибор лежал, разобранный на части.
Винты, штыри с нарезкой, платформа, тубус, штатив, зеркала, сменные
объективы и предметные столики, какие-то прижимные лапки и
пружинки, запасные линзы, набор покровных стекол, пипетки, какие-то
предметы, названия которых Илан не помнил или не знал, и даже
стеклянные чашки для препаратов — все отдельно, каждое в своей
обертке. Руководства по сборке НЕТ. При докторе Наджеде Илан
сдержал в себе слова, которыми заразился от Мыши. Но про себя их
высказал дважды и трижды, подумав в итоге, что неизвестно, кто из
пары «доктор Илан плюс Мышь» кого перевоспитывает. Если ты не
возвращаешься в Арденну, Арденна возвращается в тебя. Сама. Скучно
и грустно жилось без нее? На, доктор, повеселись.