— У вас же с собой не только привет от Джаты, — Илан слегка
отстранился. — Был слух, меня хотели расспросить о том, что я
забыл.
— А как иначе? — госпожа Мирир уверенно прошла вглубь кабинета,
развернула от письменного стола стул и села нога на ногу лицом к
Илану. — Кого еще мне расспрашивать? Кто был той ночью на Болоте?
Только ты.
— Господин Мем, прежний префект, помогал мне в том, что я
сделал, и был той ночью на Болоте. Расспросите его. У него нет
моральных обязательств перед моей семьей, он может говорить на эту
тему свободно и спокойно.
— Не получится, он на острове Тобо.
— А в чем необходимость говорить именно сейчас? Немного раньше,
немного позже... Вернется, и спросите.
— Необходимость в том, что ты последний, кто видел адмирала
Римерида живым. А мертвым ты его видел?
— Нет, — помедлив, сказал Илан.
— Во-от. Мертвым его не видел никто. Ну, и как мы можем
утверждать, что он мертв? Особенно в свете последних событий.
Подумай сам, Илан. Быть может, так легче станет тебе самому, тебе
ничего не нужно забывать, и ты его вовсе не убил.
— А просто помог ему скрыться, да?
— Не без этого.
— Я его убил, — твердо сказал Илан. — Я отомстил ему за всех, за
мать, за себя, за братьев и сестер, которых никогда не видел и не
увижу, за мой родной город. Ему не было резона скрываться, его флот
шел к Арденне и должен был брать город штурмом. От кого ему было
бежать? От себя и своего безумия? Мне неприятно об этом вспоминать.
Обсудить это с вами или кем-то еще я не хотел бы. Но я спас себя и
спас всех вас, и грех на мне от этого лежит страшный.
Непростительный вечный грех, я никогда его не отработаю добром,
сколько бы ни старался. Хотя стараться, конечно, не перестану. На
этом я считаю разговор об адмирале завершенным.
— Ты в Арденне недавно, и кое-чего не знаешь, — назидательно
произнесла госпожа Мирир. — Пиратский флот против нас собирается
снова. Только мы теперь не знаем, кто его финансирует. Не знаем,
кто направляет. И не знаем, кто возглавляет. Зато знаем, что они
наглы и решительны, как никогда раньше. Чего только последнее
нападение стоило — к вам привозили раненых, ты должен был
видеть.
— Я здесь штопаю смертельные раны и по старой энленской рукописи
учусь лечить чахотку пещерным мхом, — пожал плечами Илан. — На моем
попечении искалеченные и смертельно больные. То, что вижу я, не
приведи бог никому, даже вам. Даже с вашей сволочной работой. Будут
привозить раненых — приму, остальное не мои дела.