Надо сказать, при первой же ноте у меня душа ушла в пятки. Вы
когда-нибудь слышали хор мальчиков, к которому применили фильтры,
усиливающие громкость, высокую форманту и подавляющие шум дыхания?
Так вот: я сейчас всё это услышал. Через несколько минут с трудом
адаптировался к этому выносящему мозг «музыкальному
двадцатипроцессорному суперкомпьютеру» и все же начал что-то
подпевать по нотам.
Наконец подошла моя «очередь с приоритетом». Меня трясло, как
старый железнодорожный вагон на Балтийском вокзале, и я, едва ли
осознавая происходящее, начал петь злосчастное соло. К счастью, это
оказалось известное мне произведение некоего Альджебри, которое я
когда-то пытался воспроизвести по аудиозаписи.
Когда я допел последнюю ноту, у меня горели щеки и кружилась
голова. В холодном поту я опустился на пол. Так и просидел на полу
до конца мессы, горько сожалея о том, что позволил в
бессознательном состоянии посадить себя в самолет и отправить
сюда.
— С тобой все в порядке? — я услышал тихое контральто теплого
тембра и почувствовал на своем мокром от пота плече мягкое
прикосновение.
Обернувшись, я увидел юношу среднего роста с длинными рыжими
волосами и огромными серыми глазами. Про себя также отметил, что у
незнакомца мягкие, аристократичные черты лица, делающие его похожим
на античную богиню — Афину или Артемиду с полотен известных
итальянских художников. Он не был похож ни на кого из
присутствующих «виртуозов», но единственный из всех выглядел живым
и даже вызвал у меня симпатию, что случалось редко по отношению к
людям.
— Я — Доменико Мария Кассини, ведущий альт Капеллы.
— Алессандро Фосфоринелли, — угрюмо буркнул в ответ я. — Знаю,
мое соло было ужасно.
— Ты прав, Алессандро, так петь нельзя, — с улыбкой согласился
Доменико. — Сквозь зубы и совсем без эмоций. У кого ты учился?
— Я самоучка, — то ли с гордостью, то ли с горестью сообщил
я.
— Но у тебя прекрасный тембр, я бы с радостью взялся обучать
тебя пению.
— Буду невероятно признателен вам за неоценимую помощь, — как
можно более церемонно ответил я. Доменико снял свой балахон, и я
увидел его настоящий костюм — камзол цвета #E0FFFF (светло-голубой)
и такие же панталоны. Признаться, костюм сидел на нем идеально,
подчеркивая одновременно силу и изящество певца. Его фигура
напоминала песочные часы: крепкие плечи и хорошо развитая грудная
клетка переходили в тонкую талию, которая, в свою очередь,
переходила в немного расширяющуюся линию бедер. В какой-то момент
мне даже почудилось, будто передо мной не virtuoso, а красивая
девушка.