Я обернулся и увидел двух парней в белых одеяниях до пола. Ну,
подумал, все, допился Санек до смерти — вон, уже ангелы за мной
прилетели. Только вот не похоже, что из рая: один из них был косой,
а второй — кривой на один глаз. «Итальянские туристы», —
снисходительно подумал я и, обрадовавшись, что знал их язык,
ответил:
— Синьоры, если вы заблудились, я готов проводить вас до
ближайшего метро…
— Ты что болтаешь?! Нет времени на шутки, у нас проблемы!
Я поднялся с пола, собираясь уйти, но странные товарищи схватили
меня под руки:
— Стой! Ты ведь певец?
— Да, но весьма посредственный.
— А ну пошли!
Эти двое сумасшедших потащили меня под руки к выходу. Я ничего
не понимал и пребывал в каком-то странном состоянии, будто бы все
происходящее — не иначе как кошмарный сон.
Мы вышли в коридор; справа от входа в главный зал музея в стене
была дверь, а за ней — ступени, которые вели наверх. Наконец
«туристы» втащили меня на какой-то балкон, где собралось много
народу, окинули презрительным взглядом всех присутствующих и
крикнули:
— Вот вам тот самый подарок небес!
— Мы нашли его на полу!
Меня тотчас обступили очень странные люди, почти все высокого
роста, в белых, до пола, одеяниях, с длинными волосами и лицами,
при виде которых я вздрогнул. Они были словно с того света и что-то
громко говорили, но я не обратил внимания на слова. Но вот их
голоса будто вывернули меня наизнанку: этот тембр я слышал только
два раза в жизни: первый раз — в записи Алессандро Морески, а
второй… второй — когда злые однокурсники записали мой доклад на
диктофон.
О Боже! Неужели это то, что я думаю?!
Наконец один из собравшихся, высокий, черноволосый, худощавый
тип с колючим взглядом, внешне удивительно напоминавший мою злющую
преподавательницу по компьютерной графике, Антонину Юзефовну, с
весьма саркастической улыбкой процедил сквозь зубы:
— Интересно, в какой помойке наши окосевшие от пьянства тенора
нашли это убожество?
Мне стало горько и обидно. Почему «убожество»? На себя
посмотрите, товарищи! Все присутствующие выглядели до ужаса нелепо
в своих псевдогреческих хитонах с длинными рукавами, в то время как
я был одет вполне нормально: в черные потертые джинсы и синюю
рубашку.
Все же, не желая наживать себе врагов, я ответил:
— Что, собственно говоря, вам не нравится, уважаемый? Может
быть, вас раздражает мой костюм? Так да будет вам известно, что во
всех нормальных фирмах дресс-код отсутствует.