Как утверждают документальные
хроники, в дни Переселения люди были готовы на все, лишь бы выжить.
И убийство себе подобного посчитали меньшим из зол, когда
оказалось, что зоны, пригодные для обитания, места с почти прежними
физическими характеристиками, весьма ограничены по размерам.
В северных краях было немного проще,
тамошние аборигены изначально более приспособлены к усиленному
давлению магнитного поля Земли, так что хоть и пострадали, но
смогли постепенно адаптироваться. Сами. Ну а те, у кого водилось
достаточно денег, строили для себя компенсаторные комнаты, из
которых не высовывали носа наружу. И конечно, именно они первыми
получили прививку от новой чумы, обрушившейся на человечество –
обеспеченные люди. Правда, быстро выяснилось, что делиться все-таки
придется, ведь кто-то должен был работать, обслуживая чужое
хозяйство.
Мой дед, например, так и получил свою
«молли»: еще в первую волну. Что, кстати, потом стало цениться
особенно высоко. Цениться женщинами, желающими зачать ребенка с
гарантированным будущим. Отец хорошо на этом зарабатывал. Заработал
даже брак с наследницей аристократического рода. И наверное, именно
от рода своей деятельности свихнулся раньше времени. Но мне
повезло, да. А вот жителям Низины…
- Все, приехали.
Это всего лишь улица. Но по одной ее
стороне у высоких домов нет окон. Совсем.
- Спасибо.
- Да не за что! Говорю же, все равно
было по пути.
- И все равно, спасибо.
- Теперь сами должны добраться.
- Доберемся.
Взгляд Хэнка не выражал уже ничего.
Помутнел до неприличия. Но глаза оставались открытыми и даже
изредка моргали.
- Удачи, сеньор!
- И тебе.
- Если еще куда надумаете ехать,
найдите Нанду Муньеса. Всегда сможем сговориться, если что!
Шины прошуршали по брусчатке, увозя
таксиста, так неожиданно оказавшегося щедрее сенатора.
- Ну что, друг, готов к новому
переходу?
Конечно, мне не ответили. А жаль.
Если бы он сам мог хоть немного держаться, было бы проще: подхватил
бы под колени.
Мостовая закончилась быстро.
Сменилась плотно утоптанной землей, на каждом шаге вздыхающей
пыльными облачками. Впрочем, я особо их не разглядывал, хотя
большую часть пути смотрел скорее себе под ноги, а не вперед, зато
хорошо ощущал, как песок скрипит на зубах.
Здесь было заметно темнее, чем в
Вилла Лимбо. Никаких солнечных фонарей, максимум масляные или
восковые светильники по углам домов – тусклые огоньки за
закопченными стеклами.