Широкая белозубая улыбка только
подтверждает непристойность моего поступка. Если бы старший
наследник семьи дель Арриба был девушкой, я бы, пожалуй, в него
влюбился. Окончательно и бесповоротно. Только вовсе не за красоту и
всякие материальные мелочи и крупности. За умение подмечать главное
в любой ситуации:
- Ни дня без книги?
- Надо же хоть какое-то представление
получить о науках. Напоследок.
- Ты сегодня чересчур мрачный. Что-то
случилось?
Под сводами собора заметалось эхо
приветственных вздохов, значит, падре Мигель уже занял свой
проповеднический трон. Ну да, точно. Уже слышу:
- Каждый из нас хотя бы раз в жизни
пробовал смотреть на солнце, обжигаясь и бессильно опуская взгляд.
И блики света еще очень долго метались в наших глазах, мешая
смотреть, но что еще более печально, мешая видеть, что там, внизу,
где-то под ногами продолжается все тот же мир. Тот же, что
простирается над головами. И в этом мире…
- Не будем ему мешать, ладно?
Хэнк такой. Вечно думает обо всех,
кто находится вокруг. Даже если это самое окружение не замечает его
присутствия.
- Хорошо, пойдем на воздух.
Внутри – галерея, снаружи – грозди
балконов, с улицы выглядящие, как причудливые птичьи клетки, только
сплетенные не из проволоки, а из камня. Бархатистый белый
мрамор.
- Так что случилось?
Скамеек тут нет, можно лишь опереться
спиной о витые колонны.
- Меня выгоняют на работу.
Я старался говорить предельно
серьезно, но Хэнк все равно улыбнулся. И шутливо погрозил
пальцем:
- Труд облагораживает человека. А
значит, отказываться от…
- Все кончено. Понимаешь? Теперь уже
все и насовсем.
- Ты говоришь о…
- Ты знаешь.
Он подумал и кивнул.
Собственно, я смог признаться только
ему. Однажды. Единственному человеку, от которого невозможно было
бояться получить порицание.
И да, думаю, надеяться все же стоило.
Верить я перестал примерно год назад. Потому что вера закончилась.
Высохла, как лужа под палящим солнцем. А сейчас и надежда
потихоньку иссякает, оставляя после себя раздражение. Правда, пока
еще глухое.
- Осталось всего несколько дней, а
вместо того известия, которое мне было бы радостнее всего услышать,
получаю что-то вроде приказа: выбирай, чем хочешь заняться, и
выметайся.
Белокурая голова качнулась:
- Тебя не могли выгнать из дома.
- Ну… Это читалось между строк.