— Что вы задумали? — не унималась
служанка.
— Независимое расследование. Старый
пес что-то скрывает — неужели не видно?
— Трофим! — горничная впервые назвала
меня по имени. — Вы пытаетесь залезть в улей голыми руками.
— Не волнуйся. Пока ты рядом — мне
сам черт не страшен.
Девушка хотела выдать новую порцию
упреков, но неожиданно осеклась и замолчала, а на острых скулах
проступил едва заметный румянец.
— Вампиры бессмертны, но уязвимы, —
наконец раздалось в ответ.
— Я знаю. Обещаю, что буду осторожен
и не полезу на рожон. Если помещик — всего лишь жалкий казнокрад,
то и хрен бы с ним. Но мне кажется, тут все серьезнее. Думаю, он
издевается над своими холопами.
— А вам-то что? — удивилась спутница.
— Это же его холопы.
— В первую очередь, это люди. А во
вторую, если уж отбросить все морально-этические аспекты, крестьяне
должны приносить прибыль, а не загибаться от розог и кнутов. Я,
конечно, могу ошибаться, но разве закон дозволяет впустую изводить
рабочую силу?
— Нет. Но я не вижу, что здесь
кого-то изводят.
— Потому что нам мало что показывают.
Но мы во всем разберемся. Ты со мной? — протянул ладонь.
— Я с вами, — служанка кивнула и
ответила рукопожатием.
Вскоре Демьян вернулся с
перепуганной и бледной, что вампир, девушкой. Селянка обреченно
подошла к столу и понурила голову, а дрожащие пальцы при том
нервозно перебирали кончик тугой пшеничной косы.
— Прикрой дверь, — попросил
охранника, и бедолага вздрогнула всем телом, а затем попыталась
стянуть с плечика бретельку сарафана — мол, раньше начнем, быстрее
закончим.
— А ты стой, — поднял руку. — И
говори тише. Никто тебя не обидит, я лишь хочу задать несколько
вопросов. Ты меня поняла?
— Д-да, батюшка, — крестьянка
покраснела так, словно ей щеки свеклой натерли.
— Скажи, с вами хорошо обращаются? Не
бьют почем зря? Не мучают?
— Н-нет-нет, батюшка.
Тем не менее, я не услышал ни намека
на праведный гнев — как это так вы на нашего благодетеля
разговариваете? Да он у нас самый лучший и добрый, а вы в таких
грехах подозреваете. Зато отчетливо проступил испуг и нежелание
продолжать разговор. Скулы вновь побледнели, пальцы намертво
впились в волосы, а глаза теперь таращились только на носки лаптей
и никуда больше.
— Ты уверена?
— Да, ваше сиятельство. У нас все
хорошо.
— Карина, — склонился к служанке. —
Сделай одолжение — допроси ее гипнозом.