— Ладно, — хотелось расспросить еще,
но если бы нас застукали, то ненужные вопросы появились бы уже ко
мне. — Можешь идти.
Маша пулей выскочила за дверь, а уже
пару минут спустя в дом вошел Пантелей со свитой — румяный,
поддатый и жизнерадостный. Угрюмый секретарь в клетчатом пиджаке
положил на стол стопку листов толщиной в фалангу. Я послюнявил
пальцы, совсем позабыв об этикете, провел подушечкой вдоль бумаги и
взял челобитную наугад.
— Заявитель — некий Тимофей, — чем
больше вникал в почерк, тем чаще замечал знакомые слова. — Зовите,
заслушаем.
— Тут такое дело, Трофим
Александрович, — помещик натянул грустную физиономию. — Сбежал наш
Тимошка аккурат под Юрьев день. Рванул в лес — только и видели.
Мужики после на охоту пошли — и сыскали его рубаху: драную и всю в
крови. Стало быть, беглеца нашего волки съели. А нет тела — нет и
дела.
— Знаете, Пантелей Никанорович, — я
отодвинул листы и потер переносицу, как от приступа мигрени. —
Что-то мне не везет нынче на интересные проблемы. Поэтому прошу
вас, как самого сведущего и компетентного, выбрать для рассмотрения
жалобу, достойную императорского посланника.
Хозяин облизнул губы и с неохотой
пододвинул стопку к себе. Все происходящее напоминало игру в
дурака, только вместо карт — чужие чаяния и надежды, от внимания к
которым вполне могла зависеть чья-то судьба.
— Вы, Трофим Александрович, мне
льстите, — бумага зашуршала в толстых усыпанных перстнями пальцах.
— Не настолько я и сведущ, чтобы все челобитные наизусть помнить.
Надо бы их снова пересмотреть, перечитать — а то нехорошо
получится, ежели я снова передам вам неугодное прошение. Давайте
знаете как поступим — отобедайте, отдохните, а вечерком получите
все, что нужно.
Старый хрыч только об отдыхе да
обедах и думает, и пытается и меня всеми возможными способами
отвлечь от работы. Что еще раз убедило в необходимости
расследования — тот, кому нечего скрывать, и юлить не станет. И
чтобы в отместку позлить помещика, я решил немного поиграть в
народного героя.
— А давайте вот как поступим, —
хлопнул по коленкам и бодро выпрямился. — К черту эти писульки —
там половина, наверное, на пару лет устарела. Кто-то помер, кто-то
сбежал — на кой все это время тратить, если можно опросить крестьян
прямо здесь и сейчас.
Хозяин побледнел и приоткрыл рот, я
же вышел на крыльцо и громко произнес: