.
Как только девушка принялась за жаркое – кстати,
чудесное, хотя и не идущее в сравнение с тем, что ей доводилось
едать в замке Торна, – ее, разумеется, тут же оторвали от сего
полезного для души и тела занятия. Это посмел сделать некто, чью
фигуру весьма умело драпировал темный плащ. Лицо скрывала тень от
капюшона, зато голос оказался приятным и исключительно
вежливым:
– Милая девушка, позвольте присесть за ваш
столик. Не хотелось бы тревожить ваш покой, но, увы, все остальные
места заняты.
– Да, конечно. – Она сделала неопределенный
жест рукой и вновь уделила внимание жаркому. Однако через пару
минут травница украдкой взглянула на соседа. Лица его по-прежнему
почти не было видно, зато плащ она определила как очень хороший:
конечно, не эльфийский, но как минимум гномий. Край его украшали
руны странного письма. Иве не удалось – частично из-за плохого
освещения – определить их происхождение и смысл. Наверняка это были
какие-нибудь охранные заклинания. Чаще всего на верхней одежде
вышивали именно их. Против кого они были направлены, на каком языке
и в какой манере писаны, – такой, стало быть, расы и хозяин
плаща. Знаки могли быть магические – на вышивку сверху
накладывались чары; знахарские – нитки делались из трав,
отпугивающих всякую живность; смешанные и липовые, причем
определить их тип удавалось далеко не сразу. Особенно если учесть
огромное количество школ, языков и трав, не говоря уж об
индивидуальном стиле каждого мастера, настройке на конкретного
человека или не-человека. Например, Ива сама собирала травы, сама
ткала нить, вплетая магию уже на этом этапе, а знаки вышивала и те,
которым ее учила тетушка, и те, что узнала за время своего
путешествия, в том числе и в замке Торна. Вышивка традиционно
окаймляла края плаща, воротник рубахи, пояс и подол, а иногда и низ
штанин, и по ней можно было узнать и род занятий человека, и место,
откуда он родом, и расу, и множество других вещей, вплоть до
характера.
Когда Ива в следующий раз подняла голову, мужчина с
интересом рассматривал ее воротник. Увидев, что она заметила его
взгляд, он произнес:
– И что за ветер занес знахарку из Восточных
лесов аж в Риствере?
Ведунья покачала головой: каждый мало-мальски
разбирающийся в жизни и людях мгновенно распознавал и род ее
занятий, и родину.