— Ты играешь, парень?
— Нет, — качнула я головой. — Мне
больше нравятся шашки.
— Не знаю такой игры. Садись, — он
кивнул на место напротив и махнул кому-то рукой. — Налейте ему
айрага!
— Спасибо, но я не пью, мне ещё нет
восемнадцати, — вежливо отказалась я.
Брови кагана поползли вверх.
— И что?
— Лицам до восемнадцати лет
употребление алкоголя запрещено законом, — отчеканила я и, увидев
выражение обрюзгшего лица, добавила:
— В моей стране.
— Ты сейчас не в своей стране, так
что пей, — он кивнул на поставленную передо мной чашу. — В моей
стране гость, отказывающийся от угощения, оскорбляет хозяина.
— Если так... За хозяина! — подняв
чашу, я поднесла её ко рту и сделала глоток.
Вкус так себе — кисловато-сладкий, в
принципе, освежающий, но не настолько, чтобы хлебать это до
умопомрачения. И уж точно не на завтрак.
— Ничего так, — я отставила чашу.
— Напитки твоей родины больше тебе по
вкусу?
— Да, — кивнула я.
— Но сейчас ты здесь, так что
придётся привыкать к этим! — подхватив свою чашу, каган осушил её и
махнул рукой, чтобы налили ещё. — Как тебе жизнь в моём дворце?
— Нравится, — почтительно проговорила
я.
— А занятия?
— Тоже.
— Что-то ты неразговорчив, — он
отхлебнул из чаши. — Во время нашей первой встречи тебя было
невозможно заставить молчать!
— Сейчас просто сказать нечего.
Занятия мне нравятся — особенно верховая езда...
— Хотя, сев на коня в первый раз, ты
слетел на землю вместе с седлом?
Вот оно! Сейчас точно перейдёт к моей
позиционной войне с его отпрыском! Но я не подала вида и
кивнула:
— Да, несмотря на это.
— Как это получилось? Плохо затянули
подпругу?
— Не знаю, — пожала я плечами. —
Седлал коня не я.
В хитрых глазках кагана мелькнул едва
заметный огонёк.
— Как принял тебя мой сын?
— Как принц, — улыбнулась я.
Если это — словесное состязание,
толстый хан может сразу отнести себя к проигравшим. Имея такого
учителя, как Фа Хи, который бы наверняка переспорил даже моего
отца, я выйду победительницей из любой перепалки. Каган понял мою
игру и сощурил глаза.
— В последнее время у Тургэна стали
часто появлятся ссадины и синяки. Он не говорит, откуда они, но...
— хан ханов красноречиво замолчал.
— Хочешь, чтобы я оберегал его от
увечий? — предложила я.
— Любой подданный обязан оберегать
своего принца.
— До сих пор я считал себя гостем.
Но, конечно, могу оберегать принца, если об этом попросит оказавший
гостеприимство хозяин.