— А это что? Откуда оно родом?
— Из латинян, — ответил за меня Фа
Хи.
— Ещё не видел ни одного из них так близко, — хмыкнул монгол. —
Что ж, наверняка и кагану будет интересно взглянуть. Забрать обоих
и поджечь всё. Возвращаемся! — и понёсся по направлению к восточным
воротам.
[1]Цзебянь —
китайское холодное оружие, представляющее собой цепь из нескольких
металлических сегментов.
Меня дёрнули вверх, но я шарахнула
коленом между ног одного из халху, от другого получила оплеуху, от
которой потемнело в глазах. И опять до меня донёсся голос Фа
Хи:
— Перестань сопротивляться, Юй Лу. Ты
должна выжить.
А потом словно тёмная туча заволокла
сознание. Я чувствовала, что меня куда-то тащат, швыряют на что-то
твёрдое, и оно начинает двигаться... но уже не понимала ни где я,
ни что со мной происходит. Вэй мёртв. Эта мысль билась в сознании
снова и снова. Моя жизнь в монастыре, мои друзья... моё возвращение
домой через семь лет... Я ведь обещала вернуться!
Представила, как мама взволнованно говорит отцу, что слышала мой
голос. Отец не верит, списывая всё на горе, и пытается её утешить.
Но мама, конечно, расскажет всё бабушке. А бабушка решит, что моя
чистая любящая душа не может вынести боли родных и упокоиться с
миром. Я представила, как они сидят в нашей гостиной, с выключенным
светом и зажжёнными свечами. Мама, блестя глазами, говорит, что
пойдёт к экстрасенсу — уже даже нашла подходящего, а бабушка
уверяет, что это — грех и ни к чему хорошему не приведёт. И снова
я, не выдержав, выкрикиваю, что со мной всё хорошо, и они обе
вскидывают головы.
— Слышишь? — в глазах мамы блестят
слёзы. — Я же говорила... Солнышко, это ты? Пожалуйста, не
уходи...
— Я жива, но в другом мире... в
параллельной реальности, не знаю точно, как назвать... — сбивчиво
начинаю объяснять я. — Попала в неё, сорвавшись с вершины холма, и
теперь должна оставаться здесь, пока снова не появится та голубая
комета, и тогда смогу вернуться. Это будет через семь лет, в том же
месте, в то же время. Вы же будете меня ждать?
— Конечно... конечно, моё сокровище,
— кивает мама, заливаясь слезами. — Но не уходи сейчас, скажи
что-нибудь ещё...
— Это невозможно, — крестится
бабушка, и я обращаюсь к ней:
— Бабуля, я правда жива. Не плачьте,
ладно? — но тут, как и в прошлый раз, их образы начинают
расплываться, и я торопливо добавляю: