— Его зовут Хуяг.
Уже вдев одну ногу в стремя и занеся
другую, чтобы сесть в седло, я прыснула от смеха и выпала из
стремени, повиснув на поводьях. Конь дёрнул шеей и недовольно
захрапел, а Шона со своим жеребцом даже отступили на несколько
шагов.
— Хуяг означает "броня", что в этом
смешного?
Но тут к нам подлетел халху, сунувший
мне поводья, и, ткнув в меня пальцем, распорядился, безбожно
коверкая китайские слова:
— Ты — в лошадь.
— Забирайся в седло, — перевёл Шона и
поскакал вперёд — остальные уже унеслись из конюшни.
Стараясь не обращать внимания на
презрительный взгляд «наставника», я, кряхтя, вскарабкалась в седло
и мысленно взмолилась всем ангелам, чтобы помогли мне вернуться в
конюшню с целыми костями. Халху нетерпеливо кивнул на выход, и я
дёрнула пятками, понуждая лошадь к галопу.
Коняшка оказался не чета смирной
лошадке, на которой меня возил инструктор. Так и не поняла, как не
выпала из седла, пока неслась, не разбирая дороги, по узким улочкам
халхской столицы. В ушах звенело, дыхание срывалось, и я не сразу
осознала, что вылетела в чисто-поле. Копья, воткнутые в землю,
несколько всадников чуть поодаль и ещё толпа справа... Резкий свист
скакавшего следом "наставника" — и мой конь остановился как
вкопаный, а я влипла в его шею, опять каким-то чудом не вылетев из
седла. В себя меня привёл крайне неприятный звук — ехидный смех, и,
оторвавшись от лошадиной шеи, я увидела принца и его свиту,
скаливших зубы. Но я сделала вид, что меня это не касается, и
демонстративно зевнула, тут же получив тычок в спину от
"наставника":
— Ты — туда! — скомандовал он,
показывая на скопище лошадок, в сёдлах которых сидели... детишки
лет четырёх-пяти.
И самое обидное — в седле эти
карапузы держались гораздо увереннее меня и тоже хихикали,
поглядывая в мою сторону. Вздохнув, я послушно направила моего
Хуяга к этому лягушатнику. Пока каганёнок и иже с ним упражнялись,
перескакивая через препятствия и стреляя из лука на скаку, я
училась забираться в седло и не выпадать из него при малейшем
дуновении ветра. Следуя повелительным тычкам и не всегда понятным
командам, мне, наконец, удалось побороть робость перед вполне
реальной опасностью что-нибудь себе сломать. Я уже забиралась в
седло и спешивалась довольно резво — на зависть малышам, которые
из-за росточка были вынуждены подтягиваться к луке, чтобы
перекинуть коротенькие ножки через седло.