— Алмерис! Самлас! — ее голос то и дело срывался. — Что
происходит?! Кто это?!
Я протянул руку и быстрым движением сорвал с плеч женщины
платок. Та вскрикнула, пытаясь прикрыть руками два кровавых пятна
на груди. Староста за моей спиной грязно выругался.
— Что, кусается младенчик? — спросил я.
Женщина побелела и тряпичной куклой опустилась на пол. Тело ее
затряслось в беззвучных рыданиях.
Я заглянул в люльку. Оттуда на меня безотрывно смотрел младенец,
совсем обычный на вид, разве что слегка бледный. Ямочки на щеках,
пухлые ручки, большие голубые глаза. Стащив зубами перчатку, я
протянул руку к самому детскому личику. Младенец медленно открыл
рот, полный острых зубов и неуклюже попытался ухватить меня за
палец.
Я вернул перчатку на место и достал кинжал. Коротко ткнул, по
самую рукоять вгоняя клинок в глаз заморухи. Хрустнул пробитый
насквозь череп. Тварь издала короткое булькающее шипение, дернулась
пару раз и затихла. Для верности я провернул лезвие, окончательно
превращая мертвый мозг в кашу.
— Мой малы-ы-ыш!.. — завыла женщина, не вставая с пола. Она
сидела ко мне спиной, но по звуку безошибочно поняла, что
произошло.
— Это был уже не твой малыш, — сказал я. — Ты кормила
нежить.
Она не ответила, захлебываясь рыданиями.
— Зачем ты убила своего ребенка?
Я не особенно надеялся на ответ, но женщина смогла справиться со
слезами и заговорила, быстро, с отчаянием выталкивая из себя
слова:
— Не убивала я его, не убивала! Молоко у меня пропало. Карсон
мой, скотина, бросил меня и сбежал, едва как родила!
При упоминании имени погибшего товарища я вздрогнул, но почти
сразу сообразил, что речь идет просто о тезке. И все равно, не
самая приятная обстановка для таких совпадений.
— Что ж ты молчала, дура?! — со злостью и разочарованием
выкрикнул староста, — Полдеревни с сиськами навыкат, неужто
кормилицу бы тебе не нашли?
— Знаю я тех кормилиц! — женщина зло сощурилась, сверля Алмериса
ненавидящим взглядом — Все нелюдь поганая! Не будет нелюдь своим
месивом мою диточку травить! Не позволю!
Староста не нашелся с ответом. Стоявший за его плечом Самлас
сотворил священный знак и медленно покачал головой. На женщину он
смотрел с грустью.
Я направился к выходу.
— Ты! Ты-ы-ы-ы… — женщина дернулась, подползла на четвереньках,
обдирая голые локти о дощатый пол, и схватила меня за ногу. — Это
все ты! Ты! Зачем?!