Когда одна дама сердца ему надоедала
или становилась навязчивой, он рвал с ней все отношения и искал
другую избранницу. Иметь сразу несколько любовниц Генрих считал
непорядочным — у него были своеобразные представления о морали.
Девочки мадам Лулу в счет, естественно, не шли.
Со своей нынешней пассией он не
расставался уже три года только потому, что она не устраивала сцен
ревности, не закатывала истерик и не настаивала на оформлении
отношений. Ее пока вполне удовлетворяло непомерно высокое
содержание, получаемое от фон Берга.
Они оба были амбициозны, эгоистичны,
любили роскошь, и это их сближало. Графиня Полина Рокотова молода и
красива, с ней не стыдно появиться в обществе. К тому же она вдова,
и их свободные отношения никого сильно не шокируют. По правде
сказать, Генриха вообще никогда не волновало мнение о нем
окружающих.
Но теперь надо было притвориться
пылко влюбленным в невинную девушку. Как это должно выглядеть,
Генрих знал весьма приблизительно. Но придется постараться — чтобы
после многочисленных бурных романов, его готовность жениться на
Екатерине не показалась отцу абсурдной. Ведь раньше его наследника
не посещало безумное желание свить семейное гнездо…
Мысленно Генрих еще раз прокрутил в
голове все фразы, которые придумал, и пожалел, что никогда не
принимал участие в домашних спектаклях помещика Кудрявцева. Однако
все получалось довольно складно и убедительно. «Главное, побольше
искренности в словах и смирения во взоре. Ну что ж, пора
действовать!» — новоявленный аферист решил, что вполне готов к
важному разговору.
Он не стал ждать вечера, а сразу
пошел к отцу. Тот встретил его на веранде. Борзая вилась у ног
барона, но радостно бросилась навстречу Генриху. Она преданно
виляла хвостом и ластилась к молодому хозяину. Старый барон был
хмур и задумчив. Они прошли в кабинет, и теперь уже Генрих плотно
закрыл двери.
— Ну что, принял решение? — строго
спросил барон сына.
— Вы по-прежнему хотите моей женитьбы
на Эвелине? — Генрих еще питал слабую надежду, что отец
передумал.
— Я задал вопрос, отвечай, — барон
был сердит.
— Нет, я не могу жениться на девице
Розенфельд, и на это есть причина. — Генрих ласково потрепал по
загривку собаку.
— Какая, позволь у тебя узнать? —
отец раздражался все больше и больше.
— Я обручен, — Генрих мило и невинно
улыбнулся.