— Я должен был бы испросить
позволения, но Магистр отбыл на Охоту… Это не подождет до его
возвращения?
— Нет, к сожалению. Времени осталось
совсем мало и я не могу ждать.
— Магистр будет недоволен… Я обязан
доложить ему о вашем требовании, как вы понимаете.
— Знаю. Встречусь с ним, как только
он вернется, и подробно расскажу обо всем случившемся. Но сейчас я
вынужден действовать по обстоятельствам, и всю ответственность беру
на себя, — Генриху не хотелось думать о том, что его ждет. Придется
в очередной раз испытать на себе силу гнева Магистра. А гневаться
тот умел…
— Воля ваша… Рассчитывайте на меня,
если потребуется. Могу повременить с докладом… — купец искренне
сочувствовал фон Бергу.
— Благодарю, не стоит. Делай, что
положено. Ты меня и так не раз выручал. Теперь попробую разобраться
сам.
Купец вышел и вскоре вернулся с
небольшим свертком.
После этого Генриху пришлось еще
долго мотаться на автомобиле по городу, прежде чем он нашел
лавчонки, в которых приобрел нужные ему корешки и травы. Перебудив
всех и там, он наконец получил все, что требовалось.
Собрав необходимые ингредиенты,
Генрих поспешил в поместье. Была уже глубокая ночь. Он оставил
автомобиль за оградой в лесу, спрятав его в зарослях так, чтобы он
не привлекал внимания, если вдруг какая-нибудь парочка влюбленных
вздумает прогуляться по дороге.
Стараясь не шуметь, Генрих прошел на
задний двор и направился во флигель, где в одиночестве обитал
кучер. Семья Егора жила недалеко от поместья, в деревне, куда он
наведывался каждые свои выходные.
Этот сорокалетний мужчина выглядел,
как обычный барский кучер — темные кудрявые волосы с чуть заметной
проседью, карие внимательные глаза с хитрецой, пышные, лихо
закрученные усы, которые делали его франтом.
Он немало удивился позднему визиту
молодого барона и по его озабоченному виду понял — что–то
произошло. Генрих кивнул Егору и устало опустился на кованый
сундук, стоявший у окна.
— Это мраморный угорь. Надо, чтобы
его подали на завтрак. Можешь смешать приправы? У тебя это
получается лучше, чем у меня, — он протянул сверток и травы. — И
пусть горничная скажет Екатерине Павловне, что мой отец приглашает
ее, она может без этого не прийти.
Егор с удивлением и тревогой
посмотрел на барона:
— Не сомневайтесь, будет сделано.
— Хорошо.