— Не дергайтесь, — предупредил Генрих
и деликатно дотронулся до колена. — Так больно?
— Нет, — она невольно вздрогнула от
его прикосновения.
— А так? — Его пальцы умело и легко
ощупывали ее колено. Девушку это смущало. Но он действовал как
врач. Было ясно, что на данный момент его интересует только
здоровье Екатерины, а не она сама.
—Щиплет, — поморщилась девушка.
— Здесь все нормально. Еще где-нибудь
больно?
— В плечо что-то воткнулось, но
сейчас почти не чувствуется… На ветку, наверное, напоролась, когда
падала.
Он посмотрел на ее плечо
— А вот это уже хуже. Держите
корсаж.
— Что? — не поняла девушка.
Генрих взял Екатерину за руки и
прижал их к вырезу ее платья.
— Вот так. Сейчас я разрежу ваше
платье, надо осмотреть рану. А я не хочу лицезреть вас в неглиже —
еще обвините меня в домогательстве.
Только теперь Екатерина заметила в
левой руке Генриха окровавленный нож. Барон вытер лезвие о траву,
разрезал платье на плече и нахмурился. Потом положил нож на
раскрытую ладонь, и металл мгновенно покрылся каплями росы.
— Сейчас будет больно, потерпите.
Нельзя, чтобы зараза попала вам в кровь.
Он осторожно приложил лезвие плашмя к
ее ране, и Екатерина почувствовала тепло, переходящее в жжение. Она
дернулась.
— Потерпите еще немного. Хорошо… Вы
молодчина!
Фон Берг бесцеремонно оторвал большой
кусок оборки от ее платья и ловко перевязал рану.
— Ну, вот и все.
Он подал Екатерине руку и помог
подняться. Она разглядела лежащую немного впереди огромную лохматую
тушу, похожую на волка.
— Кто это?
— Рыжая, которую вы видели. Потом
объясню.
Генрих снял сюртук и накинул его на
плечи Екатерины. Девушка благодарно посмотрела на него и только
теперь заметила, что его лицо пересекают глубокие порезы:
— Она вас тоже зацепила.
Он небрежно отмахнулся:
— Ерунда, через пару дней и следа не
останется. Идемте. Скоро у вас начнется озноб, а потом жар. Надо
побыстрее добраться до дома.
В наступившей темноте Генрих шел
уверенно, продолжая держать Екатерину за руку. Наконец они вышли на
поляну с тремя старыми кривыми яблонями. Там их ждал
автомобиль.
Рядом стоял Егор. Екатерина отметила,
что они с бароном представляют странное зрелище: она в рваном
платье, перепачканном зеленью травы и грязью, он — с расцарапанным
лицом. Можно было подумать о них что угодно, но ничего пристойного
на ум явно прийти не могло.