Она была бледна и полулежала на
диване в гостиной, облокотившись на яркие восточные подушки.
Девушка была в полном смятении.
— Как вы себя чувствуете? — с порога
поинтересовался Генрих. Его озабоченность была искренней.
— Вполне неплохо… Небольшая слабость,
а так почти здорова. Я знаю о предстоящей дуэли… Я могу уговорить
вас отказаться от нее? — в голосе девушки звучало отчаяние и
надежда. — С Алексеем говорить бесполезно, он такой упрямый в
последнее время… — доверительно призналась она.
— Нет, слишком много людей видели,
как ваш друг осыпал меня оскорблениями и обвинял во всех смертных
грехах. Но не волнуйтесь, я не убиваю детей и кудрявых щенков, —
сейчас он был настроен очень добродушно.
— Тогда он убьет вас. Он вас
ненавидит, — в ее голосе слышалась тревога.
— Боюсь вас разочаровать, но, увы,
этого я тоже допустить не могу, — с легкой насмешливой улыбкой
ответил барон. — Оружие выбирал я. Пуля, выпущенная из револьвера
вашего друга, может случайно попасть в цель. Я не могу довериться
слепой удаче. Поэтому я остановил свой выбор на саблях.
— Алексей отличный фехтовальщик.
— Где же он обучался этому искусству,
позвольте вас спросить? В последнем классе гимназии? — Генрих не
скрывал сарказма. — Будьте реалисткой. Но еще раз обещаю, что ваш
Алеша останется цел и невредим, не переживайте за него.
— Но я не хочу, чтобы и вы
пострадали. Это правда. Вчера вы спасли меня от чудовища, и я вам
очень благодарна, — она посмотрела на него исподлобья и застенчиво
улыбнулась.
— Не спешите благодарить, — произнес
Генрих и внимательно посмотрел на девушку. — Возможно, скоро вы
опять будете меня проклинать и ненавидеть. Я получил позволение
ответить на все ваши вопросы. Если вы недостаточно окрепли, можем
отложить разговор до завтра. Немного времени в запасе у нас
есть.
— Нет, лучше все прояснить сегодня, —
она хотела как можно скорее разобраться в происходящем.
— Вы правы. Не стоит откладывать.
Пройдемте в мой кабинет, там будет удобнее.
— Зачем? — насторожилась Екатерина. —
Можем поговорить и здесь.
— Чего вы боитесь? Я же не в спальню
вас приглашаю, — в голосе барона снова звучала плохо скрываемая
ирония. — Разговор будет долгим, и не надо, чтобы нам мешали.
Он предупредительно помог Екатерине
подняться.
— Обопритесь на мою руку, вы еще
очень слабы.