Лоерран Мен быстро, словно случайно, посмотрел на меня, и я
сразу догадалась: он знает. Получил приказ от директора провести
душещипательную беседу в духе: пустышки — тоже люди, не надо их
обижать. Хотелось сползти под стол и сидеть там до конца
лекции.
— А что таким стихийникам… Хм, то есть, людям… Что им делать в
Академии? Чему они могут здесь научиться? Пусть дома сидят!
Это неугомонный Вик все же не выдержал, подал голос. Видно,
сильно его заедало, что он здесь на птичьих правах, а я,
бездарница, пришла на все готовое. По-своему, он даже прав…
Лоерран Мен растерялся, он не был готов к такому вопросу.
— Вы… Мастер Викар, если не ошибаюсь? Боюсь, что это решать не
вам... Это вопрос сложный и неоднозначный…
— У-у-у-у! — загудела половина аудитории.
Я втянула голову в плечи. Карандаш в моей руке треснул — так
сильно я его сжала.
— Она дралась вчера наравне со всеми! — раздался чей-то звонкий
голос. — Пусть у нее нет магии, но она все равно стихийник, такой
же, как мы. Вы вот видели, что вчера творилось на поле? Не видели,
конечно: первокурсников не пустили сражаться. А я там была! И она
была. И сражалась с деревянным мечом в руках против полиписа.
Я робко обернулась и увидела ту самую девушку-воздушницу, с
которой вчера перекинулась парой слов в холле. По ее словам, я
просто героем выходила, хотя, на самом деле, без Рана не
продержалась бы и минуты. И все же сказанное было правдой. Я там
была, и я сражалась как могла.
В аудитории стало тихо. Больше не было сказано ни слова, лекция
плавно свернула к другим темам, занятие продолжилось, и будто бы
ничего не произошло. Но все же я чувствовала: что-то изменилось.
Они по-прежнему смотрели на меня, когда думали, что я не вижу, но
это были другие взгляды. Трудно объяснить.
После лекции, когда мы должны были разойтись по другим
кабинетам, Вик, проходя мимо, словно случайно задел мои учебники и
рассыпал по полу.
— Пусть дурачкам втюхивают сказочки про бедных бездарников. Тебе
нечего здесь делать, пустышка. И ты скоро вылетишь, я тебе это
обещаю, — прошипел он, наклоняясь и делая вид, что собирается
поднять книгу.
Я промолчала — не связываться же с этим здоровым и злобным лбом.
Выждала, пока он уйдет, и начала собирать учебники. Стихийники
торопились мимо. Это было неудивительно. Удивительно другое — двое
вдруг остановились и начали помогать. Торопились и старались не
смотреть мне в глаза, но… Но! И такое огромное «но», что внутри от
него стало тепло и радостно!