*
– Славный был бой, – поздравил комит Цензорий проходившего мимо
магистра армии.
– Да какой там бой. Даже вспотеть не успели, – скривился Аэций.
Недавно ему исполнилось тридцать шесть. Из них почти половину он
провел в сражениях и походах. Короткие белокурые волосы и суровые
бледные глаза придавали его облику холодный неприступный вид, но с
комитом он держался приветливо, впрочем, как и со всеми, кто не был
ему врагом.
– Вовремя ты оттолкнул того коротышку, – поблагодарил он
Цензория. – А то я уж думал, проломит мне череп своим тесаком.
Кстати, я не приметил его среди мертвых. И среди раненых его не
было. Неужели, сбежал?
– Попробовал было, – с довольной улыбкой ответил комит. –
Пришлось снести ему голову. Не знаю, правда, куда она отскочила.
Кажись, в какую-то яму.
– Там ей самое место, – кивнул магистр армии. – Ладно,
пойдем-ка, посмотрим на тех, кто остался в живых.
Он говорил о пленных норках, дожидавшихся решения своей участи.
После боя раненых добивали ударами в горло. А тех, кто сносно
держался на ногах, разоружали и сгоняли в кучу, словно скот.
Аэций подверг их пристальному осмотру. Присмиревшие вояки
взирали на него исподлобья. Сплошь низкорослые, коренастые. Самый
высокий доставал магистру до подбородка, но вполне равнялся ему по
силе и крепости. Кожаные доспехи и туго затянутая ремнями обувь
выглядели добротно. Значит, к восстанию готовились. Почти у каждого
Аэций спрашивал, откуда тот родом, и, получив ответ, всё больше
хмурился. Худшие опасения сбывались. В отличие от соседней Реции,
где бунтовали чужаки, в мирном законопослушном Норике восстали
местные жители.
Аэция это сбивало с толку. Какая змея взбудоражила селян? Какая
муха укусила старейшин?
С наступлением осени на окраинах Империи стихийные восстания
вспыхивали одно за другим. Так происходило всякий раз перед началом
сбора налогов. Ничего особенно тревожного в этом не было, и только
восстание в Норике, где добывали руду и ковали лучшее в Империи
оружие, выглядело каким-то странным. В донесениях о нём говорилось,
как о чем-то масштабном, значительном, а на деле выяснилось, что
кучка вооруженного сброда атаковала римскую крепость и, не сумев её
захватить, разбила лагерь неподалеку.
Когда об этом доложили Аэцию, срочно прибывшему сюда со своими
войсками, он разразился потоком ругательств. Из-за каких-то пяти
сотен восставших его солдатам, успевшим досыта нахлебаться крови в
Реции, пришлось проделать немалый путь по гнусной осенней слякоти.
Ради чего?