Так он и поступил. Сказал повитухе, что утопит новорожденных в
реке. А сам переправил их в лодке на другую сторону и спрятал у
чужих людей. Об одном не подумал, что убитая горем Сигун не вынесет
разлуки с детьми. Когда к весне он вернулся в Норик рассказать ей о
сыновьях, то не застал даже погребального костра.
С тех пор он считал эту землю про́клятой.
А норки считали про́клятым его.
– Я сделал то, что должен был сделать, – сказал Аэций.
– Вот и норки сделали то, что должны были сделать, – ответил
старейшина.
– Подожгли дома, уничтожили обоз с продовольствием, напали на
крепость, – перечислил магистр.
– Они поступили так из мести! Начальник гарнизона приказал
казнить наших видий. Их трупы насадили на колья и выставили на
ворота крепости. Даже самую младшую не пощадили. Волокли её за
волосы по камням, ободрали кожу, выкололи глаза…
– Это которая крепость? Ют? – перебил Аэций, отлично зная умение
норских старейшин заражать других своим гневом, ведь чем больше
слушал, тем сильнее у него самого закипало внутри. А на поверку у
всех этих россказней с невинно посаженными на кол могла быть
совершенно иная подоплека. Видьями в Норике называли девушек,
оберегавших племя своими заговорами от несчастий. Кому бы в голову
пришло их казнить?
Старейшина ответил утвердительным кивком. Да, мол, это крепость
Ют – та самая, которую атаковали восставшие норки.
– И как ты поступишь теперь? – задал он вопрос.
– Если всё, как ты говоришь… – произнес Аэций.
Старейшина удивленно поднял брови. Видно, никто до сих пор даже
в шутку не обвинял его в обмане.
– Если всё, как ты говоришь, – повторил Аэций. – Я найду того,
кто приказал надругаться над видьями, и отдам его родичам убитых
норков. Пусть делают с ним, что хотят.
– Вот теперь я слышу тебя прежнего, – обрадовался старик. – Дай
мне сроку до завтра, и я соберу селян. Они пойдут с тобой в
крепость, чтобы указать на виновного. Но прежде, – голос его
изменился, стал тише и даже как будто мягче. – Прикажи отпустить
наших воинов, тех, что у тебя в плену.
– Об этом не может быть и речи, – отрезал Аэций. – Они напали на
римский гарнизон.
– Погоди, – возвысил голос старейшина, останавливая его
движением руки. – Ты подумал, что это просьба? О, нет. Я ни о чем
тебя не прошу. Я предлагаю выкупить пленных. В обмен на их жизни ты
получишь золото, за которым охотишься с юности. Там его столько,
что хватит и тебе, и твоим наемникам. Но взамен ты должен
поклясться, что и дальше будешь опорой для норков, как это было при
жизни Сигун. Я знаю, ты человек чести и выполнишь клятву, которую
дашь.