А вместо этого увидела кровь. Не будь она в прошлом женой короля
торингов, возможно пришла бы в смятение так же, как и её сановники,
но Атаульф не раз у неё на глазах выяснял отношения со своими
обидчиками один на один. Кровь, крики, лязг оружия во время пира
были для торингов таким же обыденным делом, как и роскошные,
исполненные величия римские праздники, на которых исподтишка
травили ядом своих врагов...
– Ранение не опасно для жизни, но раненому нужен покой, –
доложили ей после осмотра Бонифатия.
– Нет, я чувствую себя прекрасно. Затяните мне рану потуже и
продолжим церемонию, – возразил весь белый от боли Бонифатий.
Лекари сняли с него кожаный нагрудник. Сквозь наложенную наспех
повязку красными пятнами проступала кровь, и, чтобы скрыть
неприятное зрелище от благородного взора августы, один из
телохранителей набросил на Бонифатия свою шерстяную накидку.
При взгляде на раненого Галла Плакидия не могла отделаться от
мысли, что это возмездие за Атаульфа, точно так же страдавшего по
его вине.
– Прежде чем продолжить церемонию, мы должны покончить с одним
неприятным разбирательством, – сказала она, поймав на себе
пристальный взгляд стоявшего поодаль Аэция, и, повернувшись к нему,
добавила. – Оставьте оружие здесь. Я готова выслушать ваши
объяснения. Наедине.
*
Наедине означало – без участия сановников, но в присутствии
личной императорской стражи. Повинуясь приказу, Аэций оставил
оружие при входе в портик и вошел в него следом за августой и её
охраной.
Здесь было тихо, торжественно и пустынно. В больших золочёных
светильниках горел огонь. Мозаика на полу переливалась тысячью
оттенков. Галла Плакидия двинулась к тронному месту, но, передумав,
остановилась. Подле неё полукругом выстроились стражники с
пиками.
Несколько стражей встали и за спиной Аэция.
– Я больше не заслуживаю доверия? – спросил он с иронией.
Августа смерила его долгим пристальным взглядом.
– Отойдите, – велела стражам и, когда они удалились, произнесла,
позволив себе улыбнуться. – Вы не сказали мне слов приветствия.
– Приветствую, божественная госпожа, – откликнулся Аэций, но
вместо поклона по-военному коротко приложил к груди кулак, как
принято в армии.
– Почему вы не выполнили моё поручение? – спросила Галла
Плакидия, разглядывая его, словно видела впервые. За время разлуки
он и впрямь изменился. Оброс как варвар. Раздался в плечах,
загрубел. Но таким напоминал Атаульфа даже больше, чем прежде…