Потираю виски, пытаясь восстановить в
памяти, что со мной случилось. Я сдерживал облаву, помог Барке
уйти, а сам не смог. Зверобогие вкатили мне парализатор, но я успел
вколоть себе цианид...
Так какого хрена я живой?! Что
случилось со мной, пока я был без сознания?
Появляется стойкое ощущение бредовости
происходящего. А может, я – не я? Закатываю рукав и вижу свои
татуировки в виде звеньев цепи. Ощупываю себя, нахожу пистолеты,
противогаз за спиной. А вот дробовика нет, как и половины патронов
к нему. То есть перестрелка все-таки была. Я цел, невредим, только
в голове какая-то каша…
Достаю шприц-тюбик с цианидом и
леденею. Сто процентов, я вколол его себе в бедро! Или
нет?
Трясу головой, и меня на миг
выключает. Если бы не опирался на стену, свалился бы. Чернота
вспыхивает ядовито-зелеными цифрами, они бегут сверху вниз, как по
монитору – символы, когда слетает система. В правом углу экрана
мигает риска курсора.
Или кажется, или из символов
проступает шевелящее губами человеческое лицо, которое я видел
совсем недавно…
Шахар?
Распахиваю глаза, бездумно смотрю на
носок берца. На всякий случай проверяю нож за голенищем: на
месте.
Как все прошло? Стали ли зверобогие
ловить моих ребят по норами или получили меня и ушли?
Массирую виски, стимулируя извилины, и
ухожу из подворотни выяснять, куда меня занесло. Выруливаю на
улицу, где катят автомобили, слепя встречными фарами, верчу головой
в поисках ориентиров. Справа высится ступень зиккурата, светящаяся
огнями окон. Насчитываю их тридцать девять. Дома здесь двухэтажные,
автомобили пыхтящие, есть люди на велосипедах – значит первая
ступень зиккурата, населенная отбросами общества зверобогих —
черноротыми.
Ага, вон телевышка мигает красным
огоньком, а вдалеке, отражая свет города, высится дымящая труба,
похожая на гигантскую сигарету.
- С дор-р-роги! – меня отталкивает
кряжистый дед с авоськами, ковыляющий по своим делам.
Что ж за бардак в голове? Уже ночь,
нужно подумать, что делать дальше и куда двигаться, а что-то не
соображается. Начинается дождь, надо где-то спрятаться, переждать
его. Взгляд останавливается на светящейся вывеске кафешки с
незамысловатым названием «Вкусно». Находиться под одной крышей со
зверобогими, пусть и низшей ступени, неприятно, чувствуешь себя
волком на псарне, но особо выхода нет. Обыскиваю карманы, нахожу
двадцать пять шекелей монетами, захожу в бар, где пахнет жареным
луком, и живот жалобно урчит, будто я не ел больше
суток.