…Но как с этим жить?
Хрен с вами! Подтягиваюсь, забрасывая
себя на трубу, помогаю Барке. Зверобогий замечает нас, направляет
пистолет-парализатор. В обивку трубы, где только что был мальчишка,
впиваются ампулы.
— Вытяни руки! – командую я, мальчик
слушается, я толкаю его в вентиляционную шахту, он начинает
уползать.
Труба работает как укрытие, зверобогие
снизу не могут в меня попасть. В принципе, можно попробовать
доползти до столовой и попытаться незамеченным уйти по трубам
дальше или затаиться. В вентиляцию мне точно не пролезть
Выглядываю и тотчас получаю залп из
парализаторов. Зверобогие лезут и из второго коридора, оттуда, где
была столовая. Я окружен, и только чудо способно меня спасти. В
чудеса я не верю. Значит, моя последняя задача – забрать с собой
как можно больше зверобогих. Жаль, гранаты нет, и патронов для
дробовика осталось мало. Когда они закончатся, буду отстреливаться
пистолетами, с которыми не расстаюсь даже когда сплю.
Лежа на спине заряжаю дробовик,
выглядываю, стреляю. Одна моя пуля попадает в гермошлем, другая – в
бедро второго нападающего. Снова перезарядка. Высовываюсь и тут же
прячусь, потому что меня атакуют четыре дрона с парализаторами.
Шприц-тюбик вонзается в бедро.
У меня есть пара секунд, чтобы уколоть
себе цианид. Выхватываю шприц и полностью ввожу в бедро за миг до
того, как веки смыкаются.
Три мысли одновременно гаснут в
голове: мне еще рано умирать, здорово, что я создал систему
выявления техно, хрен вы меня получите, зверобогие!
Первым просыпается разум, мечется
внутри обездвиженного тела. Я должен умереть, потому что вколол
себе смертельную дозу цианида. Наверное, это и происходит –
медленное умирание, ведь мозг погибает не сразу, а долгое время
угасает, отчего люди видят диковинные картинки. Больше всего мне
хочется увидеть Гитель, обнять ее, зарыться лицом в ее
кудри.
Но то ли изменилось восприятие
времени, то ли смерть не спешит. Мало того, начинают возвращаться
ощущения: я замерз, ноет рука, в голове болезненная пульсация.
Открываю веки и вижу серый асфальт, куда я воткнулся лицом, и из
разбитого носа уже натекла струйка крови.
Воняет помойкой. Кто-то тянет за ногу.
Поднимаюсь на локтях, и от меня отбегает ощетинившаяся шавка. В
двух шагах вижу мусорные контейнеры, за ними – бетонную стену. С
трудом поднимаюсь, отхожу к стене. Превозмогая тошноту, вскидываю
голову и далеко в темноте вижу снующие огоньки флаеров.