Я рассказывал, как много для меня значил король, и как много он сделал для своего народа. Что все мы когда-то улетим туда, откуда не возвращаются. И что я желал бы уйти, как он, со спокойной совестью в окружении любимых людей. Также я обещал, что постараюсь достойно продолжить дело всей его жизни, чтобы ни один из подданных ни в чем не нуждался и мог найти защиту от любых нападений и несправедливостей в стенах моего дворца.
По окончании речи я расправил крылья и взлетел ввысь. Поднявшись до облаков, я раскинул руки и закрыл глаза. Тучи надо мной начали сгущаться и на лицо упали первые капли дождя. Я вспоминал детство рядом с отцом. Его мудрость и честность. Раздались первые раскаты грома. И всполохи молнии стали видны даже сквозь сомкнутые веки. Я думал о последних словах отца, и меня окутал огненный кокон. Волосы наэлектризовались, и мокрое лицо осветилось. Но те, кто стоял внизу, не могли разглядеть меня сквозь ширму из молний, даже если бы оказались рядом. Я стал центром, обвитым пламенной паутиной.
Я чувствовал свободу и мрачную силу. Знал, что теперь, с уходом отца, моя жизнь поменяется, но ощущал его незримое присутствие рядом. Сквозь порывы ветра я прошептал одно-единственное слово, надеясь, что оно долетит до отца: «Прощай»…
Спустившись с небес, которые стремительно светлели, я увидел свой народ. Они все стояли на коленях и молились святым вместе со мной. Как и я, азоры были мокрыми с головы до ног. Но я не видел страха, лишь благоговение. Я был единственным из королей, кого судьба наделила подобной мощью. И хоть многие слышали, лишь единицы знали о ней достоверно. Теперь же, узрев все своими глазами, азоры признавали во мне источник силы и власти.
Церемония продлилась до самого вечера. Дождавшись, когда все разойдутся, я приобнял мать и повел в замок. И как только она ушла к себе, а двери моих комнат закрылись у меня за спиной, я смог расслабиться. Усталость не давала связно думать, и я, не раздеваясь, упал на кровать. Перед глазами все еще кружили молнии, и я не заметил, как уснул.
Разбудил меня яркий утренний луч, что отразился от зеркала и упал прямо на веки. Я открыл глаза и попытался подняться. Все тело болело и ныло. В ванной я долго стоял под душем, пока не пришел в себя. Вчерашняя одежда оказалась в подпалинах, местами мокрая и в пыли. Ее не спасет даже усиленная чистка. Надев штаны, длинную льняную рубашку, которую подвязал ремнем, и высокие сапоги я выскользнул в коридор. Не успев сделать и пары шагов, увидел, как ко мне несется советник. Запыхавшись, он быстро проговорил: