Руки горели, мысли плавились, словно ядовитый воск свечей. Я схватил кресло и швырнул в стену. Этого мне показалось мало – тяжелый подсвечник разбил зеркало, сотни осколков которого отражали мое отчаяние. Следом отправились вещи со всех поверхностей и одежда из шкафа, а сам он с грохотом упал на пол. Покрывала и подушки разорванными лоскутами валялись по всей комнате. Сорванные шторы больше не скрывали алой звезды, и она окутывала разгромленную комнату рассеянным зловещим светом.
Я запустил пальцы в волосы и сильно сжал виски, оседая на пол. Силы покинули меня. Я добрался до кровати и забылся точно в лихорадке, надеясь, что сон принесет долгожданное успокоение.
Утром резкий свет ослепил сквозь сомкнутые веки, заставив проснуться. Я открыл глаза и увидел тот разгром, что учинил в комнате вчера, и снова закрыл, не желая вспоминать причины своих действий. Но тут вдруг услышал громкий стук в дверь. Тогда мне пришлось подняться и открыть. На пороге ожидал Раумс с кипой бумаг.
Советник ошарашенно осмотрел комнату, но встретив мой равнодушный взгляд, прокашлялся и сказал:
— Я принес документы, которые ты не успел просмотреть ввиду своего отсутствия. Думал оставить их тебе, но пойдем лучше в переговорный зал, — неуверенно он покосился на меня, — а сюда я вызову слуг.
Кивнув, я быстро умылся, благо ванную комнату вчера не тронул. И мы отправились разбираться. Весь день я решал накопившиеся дела. Их было немало. Северное государство ввело налог на ввоз наших специй и тканей. С востока обнаружили прорывы чернокрылых, которые удалось быстро погасить. Но когда они устроят более сплоченное и масштабное нападение — это вопрос времени. В самом королевстве тоже оказалось не все спокойно. В нескольких городах управляющие повысили налоги в обход моим приказам. Люди начинали возмущаться. Для многих я еще был слишком молодым и зеленым, чтобы вести за собой целое государство. Многие пытались подорвать мой авторитет себе в угоду.
До самого вечера я отправлял посыльных в города, чтобы решать проблемы на местах. Писал письма в другие королевства и выслушивал приговоры к суду и расправе. Времени на обдумывание душевных терзаний не хватало, чему я был безмерно рад.
Вернувшись в свои комнаты, где уже навели порядок и чистоту, я упал спиной на кровать и, закрыв глаза, снова увидел ненавистную мне девушку. Я чувствовал ее. Я знал, где она сейчас.