— Как прикажете, сайер, — не скрывая сарказма, ответила исполитянка.
Генерал опять усмехнулся. На его лице читалось то же, что недавно сказала настоятельница: девчонка небезнадёжна.
***
Служка летела по коридору. Хотя она была маленькой, едва ли выше Карлы и Варлы, Берлуна едва за ней поспевала. Дойдя до тупика, тётка остановилась и толкнула тяжёлую, обитую клеёнкой дверь. За ней оказалась уборная. Новая воспитанница догадалась о предназначении комнаты по едкому запаху хлорки. Кафельные стены догадку подтверждали. Современной для Испола сантехники не было и в помине. Углубления в полу с парой площадок для ступней, да дыра между ними, в которой плескалась вода. Самое печальное: ни одной перегородки. Даже в лагере, где пережидали расселения беженцы с Испола, можно было отойти подальше в заросли, спрятаться от любопытных глаз. А тут… Права мама: лифнцианцы дикари!
Смежная комната оказалась душевой, и там не подразумевалось наличия кабинок. Вдоль одной длинной стены тянулись решётчатые лавки, из другой торчали трубы с круглыми рассеивателями. Под каждым имелся покрашенный белым кран.
Служка подошла к одному, сделала вид, что откручивает, поднесла горсть, потом потёрла ладони и начала будто размазывать нечто по плечам, груди, животу. Мыло, похоже. Берлуна кивнула, показывая, что поняла. Теперь тётка сделала несколько энергичных движения, объясняя, что надо поторопиться. Сама ушла. Дважды просить исполитянку, истосковавшуюся по нормальным бытовым удобствам, не было нужды. Она сбросила одежду, разулась, взвизгнула, ступив на чугунный издырявленный для стока лишней влаги пол, кинулась к ближайшему душу.
Такую воду не назовёшь комфортной. Волей-неволей придётся закаляться. Из мыльного крана тянулась пахнущая дёгтем сопля. Мылилась, однако, хорошо. Как бы там ни было, девушка вернулась к лавке посвежевшей и бодрой. Служка принесла рифлёное полотенце, которым только кожу обдирать, и стопку одежды. Бельё, как и следовало ожидать, было самым простецким: короткая трикотажная майка и сатиновые шортики. А форма… ну да, рубаха и комбез, что же ещё!
Одеваясь, поймала осуждающий взгляд. Невольно посмотрела на свою грудь. Что не нравится-то? Вполне уже оформилась… А! Серебряный кулон-оберег на витой цепочке. Берлуна, помня совет дяди, не снимала его во время мытья. Может, кому-то и не нравятся украшения, для исполитянки кроме как на них не на что больше надеяться.