В ненастные ночи Гнеде удавалось задремать под полами тёплого
плаща. Моросило, и запах намокшей шерсти, сплетшийся с остававшимся
на ней запахом Фиргалла – непривычным, но уже не чужим – создавал
странное ощущение уюта.
Гнеда с трудом засыпала днём и искренне завидовала своим
спутникам, которые, оставив дозорного, тут же, на голой земле,
погружались в крепкий сон.
Но чем дольше они ехали, тем безрадостней становилось девушке.
Сид остерёг Гнеду, что его люди не знают и не должны узнать о ней
сверх того, что по какой-то причине Фиргалл взял её под свою
защиту. Учитывая, что они почти не оставались наедине, это лишило
девушку возможности продолжить начатый разговор и задать вопросы,
которых день ото дня только прибавлялось.
Более того, Гнеде казалось, что её стараются не замечать.
Воронец и Хотьша избегали смотреть ей в глаза. Они были почтительны
и вежливы, но держались на расстоянии. Несколько раз девушка ловила
на себе искоса брошенный взор юноши, словно он пытался понять, что
в этой невзрачной недолетке могло быть ценного для его господина.
Но после двух перехваченных Гнедой взглядов Хотьша и вовсе перестал
обращать на неё внимание. Это наводило думы о том, что её просто
терпят, все, начиная от сида, вынужденного повиноваться данному
когда-то слову, до Пламеня, который совершенно не слушался её, меж
тем охотно подчиняясь остальным.
Когда путешественники наконец выехали к горам, отделявшим
Залесье от земли сидов, шла третья седмица дороги. Во всяком
случае, так рассудила Гнеда, в голове которой к этому времени уже
начали путаться дни и ночи. Луна давно поблекла, но Фиргалл никак
не отдавал приказа к остановке. Лес редел, и спутники неторопливо
проезжали по молодой дубраве, через которую виднелись очертания
каменных отрогов. Сквозь причудливое кружево листвы тут и там
прорезались первые лучи восхода, сухой терпкий воздух бодрил после
утомительного ночного перехода.
За всё время, проведённое в пути, они не встретили ни единой
помехи. Не было ни намёка на преследование, и Гнеда совсем
перестала бояться, чувствуя себя в полной безопасности среди троих
мужчин. Тем удивительнее для неё была постоянная и мнящаяся
чрезмерной бдительность сида. Его взор беспрестанно двигался,
ощупывая каждый куст, каждый валун, повсюду выискивая притаившуюся
угрозу. Присутствие Фиргалла было почти неощутимым, тем не менее,
девушка всегда находила его на расстоянии вытянутой руки. И теперь,
проезжая по тенистой опушке и щурясь от солнечных проблесков, она с
нетерпением думала о привале, то и дело выжидающе поглядывая на
сида.