— Я тебе уже говорил раньше, Витале,
— когда мы были одни, он обращался ко мне спокойнее и без
святейшества, — это все из-за того, что я давно ношу в своем
сердце.
— Да, но каждый раз ты уклоняешься от
подробностей, сколько бы я ни просил тебя рассказать об этом, — я
остановился и поманил его за собой в беседку. Там кликнул слуг и
приказал принести нам чай, а также закуски. Луна светила так ярко,
что нам не понадобились свечи, чтобы продолжить разговор. Поэтому,
сначала заставив слугу, принесшего напиток, выпить его, я подождал
пару минут, посматривая за его состоянием, а затем показал Анри,
что можем продолжить легкий перекус, а вместе с ним и разговор.
— Хорошо, — он тяжело вздохнул,
поковырявшись ложкой в блюде с мясом, — но это не очень веселая
история.
— Анри, что ты как девица, — я
покачал головой, — позволь это решать мне.
— В общем, в молодости я был весьма
буйным подростком, — вместо ответа он начал рассказ, — дрался как
все, покрывал всех служанок подряд, презирал священников и
превозносил личную силу.
— Пока все в пределах нормы, —
хмыкнул я.
— Да, вот только родители заставили
меня жениться на соседской дочке, виконтессе Дижонской, которая
как-то слишком быстро понесла после свадьбы. Родившийся ребенок был
абсолютно на меня не похож, так что, как ты понимаешь, в голову
закрались вполне определенные подозрения, что родители
поучаствовали в какой-то афере. Уж слишком стремительная была
свадьба, а также подсовывание мне в постель данной девицы.
— Похоже, одного чайника нам будет
мало, — понял я, позвав слугу, чтобы принес еще, — продолжай,
становится интересно.
Он хмыкнул, но, дождавшись слугу,
долившего напиток, отпил и только после этого продолжил:
— Опросив своих друзей, я довольно
быстро выяснил, что девица была не совсем девицей, а фавориткой
нашего короля, к которой он охладел вскоре после того, как увидел,
как ее живот стал стремительно набирать размер. Поэтому он попросил
моего отца, с которым был весьма близок, устроить так, чтобы
виконтесса осталась довольна своей судьбой. Что папенька и сделал,
подсунув ей меня.
— Почему своего сына? — изумился я. —
Не мог найти кого попроще?
— Девица, как ты помнишь, уже была
беременна, но, боясь гнева короля, тщательно это скрывала, —
вздохнул он, — так что, как он мне сказал, все нужно было сделать
очень быстро, пока это не стало достоянием общественности.