был для
меня недосягаем. Но есть нечто, способное проникнуть, куда не
проникнет ни одно оружие: страх. И именно он стал моим верным
союзником.
Сразу после повторного отъезда тумена
Бяслаг-нойона Шона отвёл меня к Тунгалаг — старой полуслепой
няньке, присматривавшей ещё за каганом Тендзином. Старуха была
просто кладезем нужных мне сведений, но, к сожалению, говорила
только по-монгольски. Опасаясь в присутствии Шоны выспросить всё,
что хотела знать, я решила вернуться к ней позже — когда немного
подучу язык. Каган, как и обещал, выделил мне учителя — тощего
пожилого халху, чем-то напоминавшего мастера Пенгфея. Поначалу
Сохор, так звали учителя, отнёсся ко мне, как и все при каганском
дворе — с подозрением и снисходительностью. Но довольно быстро
впечатлился моими усердием и скоростью восприятия и вскоре уже
одобрительно кивал, похлопывал меня по плечу и называл
«Марко-октай», что приблизительно означало «быстро понимающий
Марко». Шона, общение с которым всё больше напоминало дружбу, хотя
я поклялась себе видеть потенциального врага в каждом из этих
варваров, тоже охотно говорил со мной по-монгольски, поправляя
ошибки, так что изучение языка продвигалось гораздо быстрее, чем я
ожидала.
Посчитав, что теперь моих знаний
достаточно, чтобы говорить без «переводчика» в лице Шоны, я снова
отправилась к Тунгалаг, и с тех пор ходила к ней почти каждую
неделю. Старуха жаловалась, что все про неё забыли, благодарила
меня, что помню о ней, а потом начинала рассказывать леденящие душу
легенды своего народа. И я, нисколько не верившая во всю эту
сверхъестественную дребедень, чувствовала пробегающий по коже
холодок. Неудивительно, что местные настолько суеверны, — если
слушать такое с детства, действительно начнёшь верить, будто вид
двух спаривающихся лис может принести смерть. От Тунгалаг я узнала
и о других знамениях смерти: влетевшая в жилище сорока или ворона,
скребущаяся в дверь собака, струйка дыма из вроде бы потухшего
очага, лошадь, покрывшаяся красными, чёрными и белыми пятнышками...
Когда победоносный Бяслаг-нойон вернулся в Астай, я была готова к
«встрече». К тому моменту уже знала, где его жилище, и тайком
побывала в нём не раз. Его сыновья и дочь жили собственными
семьями, в доме оставалась только жена, не менее спесивая особа,
чем её кровожадный муженёк, и несколько слуг.