Моё противостояние с принцем перешло
на следующий уровень. Взаимные издёвки и колкости давно стали
нормой нашего общения, мы продолжали устраивать «ловушки»,
соревнуясь в изобретательности, и Фа Хи, успевший заслужить
искреннее уважение капризного принца, никогда не ставил нас вместе
в поединках — видимо, опасаясь, что мы друг друга покалечим. Но
теперь «война» больше походила на состязание, чем на желание
по-настоящему навредить, и, кажется, доставляла удовольствие обоим.
Мне даже чего-то не хватало, когда каганёнок отправлялся на охоту,
лишая возможности над ним поиздеваться. Ранней весной меня свалила
простуда, и я несколько дней не выходила из комнаты, где меня
отпаивали целебными отварами, бараньим бульоном и редкостной
гадостью под названием аарса[1]. А, когда
снова появилась на занятиях, принц обрушил на меня такой шквал
насмешек и колкостей, что я невольно заподозрила: это —
своеобразное выражение радости по поводу моего возвращения.
Остальные члены его свиты уже не делали вид, что меня нет, и
общались со мной почти приятельски. Немного раздражала Сайна,
всячески выражавшая свою симпатию и даже подарившая мне
собственноручно вышитый хадак[2]. И
откровенно бесил Очир — его характер на сто процентов
соответствовал отталкивающей внешности. Больше всех я сблизилась с
Шоной — гигант просто молча взял меня под своё покровительство, а
я, «в благодарность», без устали брызгала ядом на Очира, для
которого издёвки над моим смуглолицым приятелем были чем-то вроде
хобби.
— Марко! Что ты делаешь так далеко от
гона?
Я подняла голову. Уже почти
спустилась к озеру, а выше на тропе на пегом коне гарцевала Оюун.
Девушка была полной противоположностью своему братцу не только
внешне, но и по характеру. Приложи я мнинимум усилий, мы бы,
вероятно, подружились. Но я по-прежнему не хотела дружбы ни с одним
из них.
— Собираюсь спуститься к озеру.
— Искупаться? — Оюун ткнула пятками
коня и слетела со склона, догнав меня.
— Нет, — качнула я головой. — Только
посмотреть.
— На озеро? — удивилась она.
— Вода — более приятное зрелище, чем
вид убитых косуль.
— Это —
кабарга[3], — поправила меня девушка.
— Всё равно. Мне их жаль — несмотря
на жуткие зубы.
— В твоей стране совсем не
охотятся?
— Охотятся, но не все. Лично мне это
никогда не нравилось.