За эти несколько секунд отсутствия
гравитации вся звёздная система содрогалась, и вращающиеся по своим
орбитам крепости, корабли, планеты и их спутники начинали движение
согласно набранной инерции. Корабли могли выровняться и вернуться,
а вот массивным орбитальным защитным кольцам и крепостям, всем этим
монстрам с очень тяжёлым и мощным вооружением, способным уничтожать
корабли самого тяжёлого класса, доставалось больше всего. Но за это
надо было платить, и мы платили.
Как только «Топор палача» перестало
вращать и кидать, по корпусу линкора прошла небольшая встряска,
сообщившая о том, что одна из разгонных шахт нашла цель и
отстрелялась по врагу. Затем ещё одна и ещё. Прошло довольно много
времени, но встряска не повторилась. Основной калибр молчал.
Странно. Вместо четырёх последовательных выстрелов было три, и всё.
Мы больше не стреляли?
Я сделал запрос о техническом
состоянии корабля. Гравитационный лифт никогда не происходил без
последствий. Формально я был старшим техником основной ремонтной
палубы, но имел права главного специалиста и доступ к информации
обо всех системах линкора. Меня постоянно привлекали в качестве
эксперта и не забрали от моих железок в руководители, только
сознавая мою полезность именно здесь.
Одна из разгонных шахт вывернулась в
момент перегрузок, а на остальные не было подачи болванок. Сами
системы выстрела в полном порядке, но смещённая сломанная шахта
перекрыла подачу зарядов, а протащить через месиво металла
двадцатитонные стальные цилиндры с сердечником из керамики было
невозможно. Эту поломку даже не пытались чинить, и понятно почему —
до конца боя не успеем, на это нужен минимум месяц.
Остаться без главного калибра — это
плохо, но наш линкор был несущим, а это почти авианосец. У нас на
борту имелись почти все виды судов, от нескольких тяжёлых крейсеров
до разношёрстной команды москитов. Наш флот уже вырвался в космос,
и всё пространство заполнили отчаянные схватки кораблей. У нас было
и ближнее ПКО и ракетное оружие, и разгонные шахты малых калибров,
размещённые в башнях.
Я, как обычно, перемещался по своей
палубе, словно бешеная белка, суя свой нос во все дела сразу. Иначе
никак. Должность старшего техника основной ремонтной палубы всегда
подразумевала суету во время боя. К нам отправляли всё, что, по
мнению окружающих, уже не должно летать, но в нашем чудесном месте,
наполненном необъяснимым механическим колдовством, возвращалось в
бой. Умей я колдовать, было бы легче, а так приходилось
пользоваться только изворотливостью и большим опытом ремонта во
время космического боя.