Амели была слишком потрясена, чтобы
что-то сказать в ответ.
Мадемуазель Легран села рядом,
погладила ее по плечу.
– Когда? – прохрипела Амели.
– Завтра вечером, – всхлипнула
Валери.
– А они не думают, что до завтра я
смогу сбежать из Эстена? – голос ее уже звенел от злости. – Вот
прыгну сейчас в такси и махну обратно в Париж! Что вы тогда будете
делать? Вы, старые вороны?
Валери закусила губу, чуть
отодвинулась.
– Они не думали, что я расскажу тебе
сегодня. Я не должна была этого делать. Я сказала тете, что иду
смотреть турнир.
– А зачем ты сказала мне? – Амели
впервые посмотрела на собеседницу с интересом.
Мадемуазель Легран попыталась
улыбнуться:
– Я подумала, что ты должна знать.
Возможно, есть что-то, что ты хотела бы сделать до того, как
покинешь нас. С кем-то поговорить, кому-то написать. А если ты
захочешь уехать – ну, что же, значит, так тому и быть. Но я верю,
что ты сделаешь правильный выбор.
Амели едва не ударила ее. Легко им
говорить!
– Убирайся! – прошипела она.
И закрыла уши руками. Она не
нуждалась в их советах.
Она не слышала, как захлопнулась
дверь за Валери.
– Что было нужно этой курице? –
Жаклин спускалась по лестнице, громко цокая каблуками.
Амели подняла голову. Мать несла из
«мужской» спальни целый ворох белья.
Вообще-то мадемуазель Легран
нравилась Амели – с ней интересно было поболтать о музыке, кино,
книгах. И когда Амели была ребенком, та часто кормила ее
вкусняшками из кафе мадам Арно. Восхитительными булочками с
корицей, меренгами и пирожными с масляным кремом. Ничего вкуснее
Амели не ела даже в Париже. Да и на курицу Валери была совсем не
похожа.
Но сейчас защищать ее от нападок
матери у Амели не было ни сил, ни желания.
Жаклин все поняла без слов.
– Но тебе еще нет восемнадцати! Они
что, разучились считать?
Она бросила белье на кресло, достала
из кармана юбки пачку сигарет и закурила прямо в комнате.
– Думаю, поступок твоей тетушки
многому их научил. Представляешь, как негодовал дракон, когда не
получил свою добычу?
Амели закашлялась от ударившего в нос
дыма, подбежала к окну, распахнула его настежь. Мать и не подумала
затушить сигарету – только пепел стряхнула в стоявшую на столе
чашку.
– Ты собираешься последовать ее
примеру? Или осчастливишь-таки дракона?
Мать смотрела на нее с любопытством –
как в зоопарке смотрят на диковинную зверушку. И хотя в таком
отношении не было ничего нового, обидно было до слёз. Она так и не
смогла привыкнуть к тому, что чужие люди ласкали ее чаще, чем самый
близкий человек.